style="font-size:15px;"> – И мы ничего не предпримем? – в отчаянии спросил Геренний. – Поступим так же, как Помпей с Лавром? Неужели мы тоже бросим союзников, не явившись к ним на помощь?
– Помпей добивается крупного столкновения, а Серторий настаивает на том, чтобы мы всеми силами избегали битвы. И, – Перперне было нелегко произносить эти слова, – пусть мы не вмешаемся и дадим Помпею напасть на Валенцию, что приведет к разрушению союзного нам города, но я согласен с Серторием: прямого столкновения надо избегать, по крайней мере до тех пор, пока сам Серторий не вернется с войсками, разбросанными по всему этому краю. Бросить на неприятеля силы, которыми мы располагаем сейчас, означает навлечь на себя страшное бедствие.
На этом разговор закончился.
Кровь кипела в их жилах, бездействие было невыносимо, однако Геренний и другие начальники понимали, что Перперна прав. Следовало дождаться возвращения Сертория.
Помпей двинулся на Валенцию с севера по Геркулесовой дороге[22]. Ничто не могло остановить его. Валенция была основана в те времена, когда римляне уже властвовали над этими землями и не ожидали серьезных нападений. Город предназначался для торговли, был скорее открытым, чем защищенным, готовым принимать у себя гостей, а не оказывать сопротивление неприятелю. Он был построен для купли-продажи товаров и мало походил на крепость, оборудованную для войны.
Правители города пытались договориться со всемогущим проконсулом и все объяснить: соглашение с Серторием не означает, что они поддерживают популяров или разделяют их убеждения, более того, они даже готовы пересмотреть договор, распахнуть ворота Валенции и впустить грозного посланника оптиматов. Его войску они предложат зерно, вино, масло – все, чего он пожелает.
Но Помпей остался глух к их мольбам и обрушил на северные ворота всю свою мощь. Он построил осадные орудия, в которых не было нужды; тем не менее камни, выпущенные из катапульт, усилили панику среди осажденных.
Видя, с каким ожесточением проконсул пошел на приступ, городские власти решили оказать посильное сопротивление, поскольку догадывались, что, оказавшись внутри городских стен, вождь оптиматов будет неумолим. Они поставили лучников на северной стене, попытались укрепить ворота, которым предстояло выдержать приступ, но толку от этого было мало. Помпеянцы, построившись черепахой, подошли вплотную к крепостным стенам, забросили лестницы и принялись поспешно взбираться наверх, в то время как их сотоварищи подожгли городские ворота. Этот пожар предвосхищал другой, еще более грозный и разрушительный, который вскоре должен был охватить город.
– Ворота уничтожены, – доложил Геминий начальнику; удобно устроившись в тылу, оба наблюдали за приступом.
Помпей не ответил; отвернувшись, он высматривал вдалеке войска Перперны, как недавно делал у стен Лавра. Однако популяры не осмеливались напасть из-за недостатка сил и средств: основную часть повстанческого
Позже стала известна как Августова, поскольку император Август починил и улучшил ее.
