борт от удара вала желаний разбогатеть, быстро и несметно. Люди, как и воды Третьего Моря, естественно, претерпели изменения в облике. Прозрачные тела большинства моряков покрылись позолотой – именно так, мой дружок, проявляет себя неуемная жажда денег. Если вдруг когда-нибудь тебе повстречается на улице человек, выглядящий как золотой ангел из фонтана, имей в виду, он либо только что вернулся из Астрала, либо безудержная нажива – его лучшая подруга, смотри не дотронься до него, такие люди весьма заразны.
На самом Капитане Жульере треуголка, задрав края вверх, обернулась короной, усыпанной алмазами и рубинами, выдав тайную тягу Жана к власти. Он с нескрываемым удивлением обнаружил, что сабля в ножнах обрела вид скипетра, символа властолюбцев и тиранов, кстати, предмет не менее опасный, чем острый клинок, правда, не для других, а исключительно для самого себя. Участь ожидаемых превращений не обошла стороной и «Марионетку», фрегат покрылся чешуей из кирпичей – как намек на желание его обитателей иметь несокрушимую, неприступную крепость своим плавучим домом.
Поразительно, но только в Третьем Море Жан обратил внимание на тот факт, что изменения касаются всего, но не трогают попугая Мажика. В Эфире, оставшись самим собой, он периодически орал: «Кр-р-расота, кр-р-р-расота», здесь, ни побелев, ни посинев, Мажик сменил пластинку на «Кошмар-р-р, кошмар-р-р-р».
Трудно сказать, что сыграло определяющую роль – коллективное желание флибустьеров не садиться в шлюпки, или, что более вероятно, замысел загадочного владельца «Кокона», вечно ускользающего от пиратов, при этом щедро отдающего все имеющееся у него, но… галеон, здесь лишенный украшений, резьбы и вычурного лоска, небесно-голубого цвета, от ватерлинии до нок-реи на гроте, гонимый желанием истины, заключающейся в чистоте и простоте, подошел сам, едва завидя «Марионетку». Погони, такой возбуждающей, заставляющей потеть ладони и будоражить воображение предстоящей схваткой, не получилось.
Свесившись через борт («Кокон» снова оказался значительно выше пиратского фрегата), его капитан, весьма экстравагантная личность с глазами русалки на двери, приветливо помахал рукой:
– Все, что вы хотели, уже в ваших рундуках, только не тех, что в трюме. – Он по-детски рассмеялся, когда несколько матросов ринулись вниз проверить. – А в тех, что под сердцем, – он, абсолютно безликий, выбеленный, полупрозрачный, постучал себя по груди. – Вот только надобно уяснить, что жажда золота – это самое пустое занятие, а его достижение вопреки всему и во вред остальной жизни – путь на дно, правда, не этого, Третьего, а Четвертого Моря.
Команда, замерев на миг, с довольным воплем ринулась на нижние палубы: философия философией, а рундуки надобно проверить.
– Капитан, – крикнул владелец «Кокона» Жану, – а ваше влечение еще более бессмысленно, ибо соперничать придется с Ним.
И незнакомец показал пальцем вверх – ну совсем как дымоход на синей крыше дома у реки.
«Вот черт, – подумал Жан, – я совсем забыл о Мари, пора в каюту». Он задрал голову
