style="font-size:15px;"> В ходе осуществления судебно-правовой реформы в Российской Федерации наметилась противоположная тенденция. В одних законах принципы перечисляются в отдельных статьях, в других с перечнем соседствует объяснение их основного содержания (последний вариант встречается довольно редко). Следует отметить, что в обоих случаях правовые принципы остаются принципами-нормами.
Такой подход законодателя вызывает закономерный вопрос: почему в одних законах правовые принципы указываются в отдельных статьях, а в других – нет, несмотря на то, что они одинаково важны для любого вида деятельности, регулируемой нормами права, или для конкретной сферы правового регулирования? Например, в федеральных законах «О связи» (ст. 5) от 20 января 1995 г. и «О фельдъегерской связи» (ст. 4) от 16 ноября 1994 г. сформулированы принципы деятельности в области связи и принципы, на основе которых строится фельдъегерская связь. Но конкретные правовые принципы неизвестно по каким причинам не указываются в Законе «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации», в федеральных законах «О порядке разрешения коллективных трудовых споров» от 20 октября 1995 г., «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» от 22 марта 1995 г., «О рекламе» от 14 июня 1995 г., «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» от 7 июля 1995 г., «Об общественных объединениях» от 14 апреля 1995 г., «О пожарной безопасности» от 18 ноября 1994 г., в Арбитражном процессуальном кодексе РФ, Земельном кодексе Российской Федерации от 25 октября 2001 г. и др.
Конечно, нельзя утверждать, что если в законах нет отдельных статей, специально посвященных правовым принципам, то и основополагающие правовые идеи отсутствуют. В подобных случаях правовые принципы должны формулироваться, прежде всего, учеными на основе тщательного анализа всей совокупности правовых предписаний.
В связи с изложенным нуждается в разрешении вопрос о том, какому из трех возможных подходов в последующей законотворческой деятельности следует отдать предпочтение: продолжить наметившуюся тенденцию, т. е. в одних законах формулировать систему принципов, а в других нет, во всех без исключения законах выражать систему принципов, или же не делать этого, а предоставить ученым возможность определять принципы на основе анализа правовых предписаний, содержащихся в законах.
На наш взгляд, отношение к законодательному выражению правовых принципов должно быть унифицированным. Речь идет, прежде всего, об использовании в законотворчестве единой юридической (законодательной) техники, которая касается внешней формы юридических актов. Уровень же юридической техники, по определению С. С. Алексеева, – это «один из показателей уровня юридической культуры в стране»[82].
Вполне объяснимо стремление законодателя выразить основу того или иного закона путем формулирования в нем
См: Алексеев С. С. Указ. соч. С. 270.
