рисовать? – сдался я.
– Вот текст, – Клара положила передо мной листочек. – И постарайся, чтобы всё влезло и буквы не очень кривые были.
Я машинально скосил глаза на строчки. Там было написано:
«Мы – комсомолия, с железной волею, мы строим новой жизни путь!
Эй, твёрже ногу, попу и богу, с того пути нас не свернуть!»
Мда. И как столько слов уместить на полотнище?
Кроме того, я заметил, что при попытке рисовать, руки мои начинали предательски дрожать и буквы получались слишком уж рахитичными.
Досадно, не Рубенс я явно. И даже не Ван Гог.
Прибежала Клара, посмотрела на мои мучения и прогнала клеить бумажные фонарики. В общем, одно другого не легче.
Я сидел и беспросветно размазывал тоненькой кисточкой вонючий клей по краям основания фонарика, когда со стороны моего жилища раздался крик.
Честно говоря, первое, что я подумал, что кто-то зашел ко мне и увидел Еноха. Но нет, от порога моего дома орал Виктор Зубатов личной персоной.
«Да что они, сговорились все сегодня орать?» – с досадой подумал я, вспомнив скотину петуха.
– Вор! – надрывался Зубатов, глядя на меня и некультурно показывая на меня пальцем.
– Что опять? – рядом возник Жоржик.
– А ты зайди! Сам зайди и всё поймёшь! – возмущался Виктор.
Жоржик, сердито сплюнул, зашел и через пару секунд вышел обратно:
– Ну зашёл и что? – проворчал он.
– Там же колбасой воняет! – издал вопль смертельно раненого марала Зубатов.
– Ну и что, что воняет? – не мог сообразить Жоржик. – Дом старый, конечно там не розами пахнет.
– А то! Он украл мою колбасу! Вор!
– Какую ещё колбасу? – нагло глядя на Зубатова, спросил я, – ты сказал сходить в сельсовет и принести саквояж с реквизитом. Я сходил? Сходил. Принёс? Принёс. Реквизит? Реквизит. Гудков лично видел и может подтвердить. Что тебе ещё от меня надо? И почему вместо «спасибо» ты уже второй день обвиняешь меня непонятно в чём?
– Ты мне зубы не заговаривай! – процедил Зубков, – если я сейчас найду свой честно заработанный харч – тебе мало не покажется!
Он резко крутанулся и влетел в дом. Моё сердце замерло, и я похолодел: вспомнил, что торбу с реквизированной едой я повесил на гвоздь в стене (чтобы крысы и Басик не достали). И свёрток висел буквально на виду, выделяясь на замызганной стене светлым чужеродным пятном.
В общем, сейчас походу мне будет гамбец. Надо, в общем, делать ноги.
Я стоял и прикидывал, за сколько смогу добежать и выскочить за ворота, и в каком направлении сматываться из села, когда Жоржик, видимо заметив мой безумный мечущийся взгляд, предусмотрительно стал как раз между мной и спасительными воротами. Из-за чего моментально потерял все заработанные в моих глазах очки репутации.
Долгое время было относительно тихо и ничего не происходило.
Неподалёку
