артисты. Зёзик, в ярко-синем полосатом костюме наяривает на скрипке развесёлую мелодию. Люся, в балетной пачке и военном кителе грациозно делает стойку на руках прямо на крыше фургона. Нюра жонглирует сразу шестью раскрашенными палками. Жоржик идёт рядом с возом и легко держит на вытянутых руках за ноги Нюру, которая жонглирует этими палками.
И тут Гришка начинает петь разухабистые частушки. Он подыгрывает себе на баяне.
Частушки очень простые, даже примитивные, но народ буквально падает со смеху.
А в это время Люся соскакивает с фургона и ловко делает арабское сальто. Виктор играет на трещотке, а Нюра, буквально взлетев на крышу фургона, танцует что-то восточное.
Нужно ли говорить, что любопытство селян уже взвинчено до предела. И когда Макар Гудков зычным голосом прокричал, что завтра вечером будет представление, народ взрывается радостными криками.
Наши девушки бросают в толпу листовки и машут руками. Скрипка Зёзика играет что-то стремительное, и мы, наконец, заезжаем в один из крайних дворов.
Уф! Наконец, приехали.
***
– Так, товарищи! Нам здесь квартироваться аж десять дней, – сразу же объявил Макар Гудков. – Это будет наша основная база, а по окрестным хуторам будем выезжать радиально, по кругу. Здесь не далеко, пять-семь вёрст.
– Хорошо! – послышались усталые голоса.
– Теперь насчёт проживания. Начинаются заморозки, в фургонах спать холодно. Пейзане нам дают аж три домика. Так что ночевать будем в шикарном виде, – довольно усмехнулся Гудков. – Давайте обустраиваться. Товарищам женщинам предлагаю поселиться вон туда. Там мне сказали, как раз три койкоместа есть. И печка хорошая.
Он показал на небольшую избёнку у палисадничка со пожухлыми от жары листьями сирени.
– А мы с вами, товарищи, разместимся вон там.
Второй домик представлял собой длинное приземистое строение, с деревянными стенами, и с давней побелкой.
– Только это… – замялся Гудков, – там четыре койки и полати.
– На полатях я могу спать, – миролюбиво зевнул Бобрович и потянулся так, что аж хрустнуло, – если они не сильно короткие.
– Так-то оно так, – почесал затылок Гудков, – я не о том, кто где спать будет. Как-то разместимся. Вопрос в том, что нету шестой кровати. Вон ему.
Он ткнул указательным пальцем на меня.
– Ты, браток, не обижайся, но ты у нас человек новый, да и не при делах покамест, так что и бытовой комфорт тебе положен по остаточному принципу – радушно пояснил Гудков.
Зубатов злорадно ухмыльнулся.
– Так это… можно же тюфячок на пол ему бросить и нормально будет, – почесал белобрысую голову Гришка Караулов. – особенно если в избе натопим. Ну а чо, мы вон мальцами в деревне все покатом на полу спали. Мать сена бросит, сверху рядном застелет – так и спим. И ничего.
– Да не в том дело, – покачал головой Гудков. – Там места мало.
