вдруг причудилось мне, что меня окликнули. Я обмерла и остановилась, как только ощутила спиной чужое присутствие. Тихие мерные шаги становились все ближе, смешиваясь с взволнованным дыханием оборотня. Он снова нагнал меня и помешал уйти, а я не знала, чего от него следовало ожидать.
– Мне пора воротиться домой, – твердо произнесла я, и юноша печально притих, а затем мягкой поступью все же двинулся ко мне. – Прошу… не ходи за мной, – покачала головой. Он расстроенно сел на траву и снизу вверх стал рассматривать мое лицо. – Я вернусь завтра и принесу еще съестного. Как и обещала – о тебе никому не расскажу, но и ты должен сделать кое-что… Дай слово никогда не приходить в мою деревню, не губить наш скот… – оборотень округлил глаза и поджал уши, словно ужасаясь моим словам, – и не убивать местных жителей, – поставила точку я. – Если ты причинишь вред людям, то никогда больше меня не увидишь, а за твоей головой придут охотники.
Оборотень со всей серьезностью внимал моим словам. Он молчал, но мне было достаточно его уверенного взгляда. С таким видом люди обычно давали клятвы.
Так вот он поклялся, и мне стало чуточку спокойней рядом.
С тех пор в Волчьем лесу снова появился волк.
Тропа третья
Зреют под солнцем волчие ягоды.
Лес сторожить есть волчие хлопоты.
Он пронесется крепкими лапами,
он затаится неслышным топотом.
Воздух согреет теплым дыханием,
затем успокоит нежностью мягкою.
Зверь не опасный, а приручаемый.
Как друг лучший – преданный,
невиданно ласковый.
Раны зализаны, но шрамы останутся,
а в мыслях живет его добрая травница.
Волосы в злате, как солнце слепящее,
ему и не верится, что она настоящая.
И голос ее не забудет вовеки.
Так очарован был волк человеком…
Ранним утром я собиралась в лес за заготовками и тайком от родителей сложила с собой копченую рыбу и несколько пирожков с мясом. Ответственна я стала за оборотня, когда своими действиями велела ему жить. Ох, а теперь тревога не покидала мое сердце. Чудилось, что накликала беду на деревню и жителей, чудилось, что вмешалась, во что не нужно было. Загадочный сон о двух звериных тенях привиделся опять. И заболело в груди, когда алая тень снова пала перед черной. Я проснулась ночью, умытая слезами, и в окно засмотрелась, думая о том волке.
И рассказать никому нельзя, и посоветоваться не с кем.
Елка свернулась клубочком на подоконнике, недовольно наблюдая за мной. Сегодня она не крутилась под ногами и в лес погулять не просилась. С тех пор, как я спасла оборотня, кошка меня будто разлюбила и теперь сторонилась. Даже морщилась, когда порой нюхала мои руки или одежду, в которой в лес ходила.
– Еля,
