молодых людей. Я не заметила в нем никакой надутости.
– А почему вы сели порознь? – я задала тоже не вполне корректный для первых минут знакомства вопрос.
Мне показалось, что в этой компании принято обращаться друг с другом без особых церемоний, и даже чуть-чуть развязно.
– Мы поссорились. Если ты сейчас скажешь, что не знаешь города Назарова, я тоже с тобой поссорюсь!
Ведет себя, прямо как маленькая разбойница из сказки о Снежной королеве. Вот только с ростом явный перебор. Пожалуй, крупная напористая Алена больше тянет на громогласную атаманшу, предводительницу шайки разбойников. Как ни странно, я очень хорошо знала о существовании города Назарово. Что-то удивительно приятное и нежное сразу промелькнуло в сознании. Я даже облизнулась. На знакомой сине-белой этикетке, которая окутывает жестяную банку с тягучим сливочным содержимым, всегда мелким шрифтом подписано: «Произведено: Назаровский молочный комбинат, Красноярский край. Город Назарово».
– Как это не знаю! У нас в стране почти вся сгущенка «made in Назарово». Ваша самая вкусная. Факт! Твой Костик, он что – сгущенки не ест?
– Умница. Знаешь! – восхитилась Алена. – Ест. Но дело не в этом. Костя не считает мой город городом. Он говорит: «Твой городишко так – большая деревня». А мне обидно…
– Плюнь. Ерунда все это. Главное, что ты любишь родину и в обиду никому не дашь, – убеждала я Алену.
– Вижу, Полина, ты нормальная девчонка. А я все со стороны гляжу-гляжу и думаю: «Откуда такая божья коровка? Вот-вот «То березка, то рябинка запоет…». Ошиблась… Пойдешь с нами гулять после концерта? – тоном, не терпящим возражения, приглашала меня атаманша.
– Ленка, кончай базар. Уже начинается, – шикнули на нас ребята.
Я не успела ответить, потому что вокруг захлопали.
…Думаю, организаторы вечера заранее программу не готовили. На сцене царила полная импровизация. Желающих прочесть стих или пропеть песню Высоцкого нашлось – хоть отбавляй. На наспех сколоченные подмостки по одному взбирались самодеятельные артисты. В основном, это были парни со своими гитарами. Исполнитель сообщал ведущему на ушко свое имя и название произведения, и тот в микрофон объявлял публике предстоящий номер. На подступе к сцене уже выстроилась очередь из желающих блеснуть талантом. Солисты отчаянно хрипели, пытаясь подражать певцу, а некоторые песни повторялись. К примеру «Кука» спели аж три раза, а «Гимнастику» – два. Но в целом, все было очень здорово. Зрители тепло приветствовали каждого выступавшего. Зал под открытым небом замирал, слушая знакомый до боли хит, и потом дружно рукоплескал. В ожидании следующего номера все умолкало, и лишь отдельные хлопки раздавались в тишине. Это народ шлепал распоясавшихся на закате самок комаров. Многие исполнители отказались от микрофона; он и вправду почти никому не пригодился: акустика здесь, у реки, у подножья гор, была потрясающей. Когда публика кричала «браво!», раскаты эха, как салют, долго сотрясали горы. Мне кажется, собравшиеся на поляне понимали, что сейчас здесь происходит:
