Я даже согласна почитать вслух зачитанную до дыр книжку про добрых пионеров, только бы никуда не тащиться. Но поздно. Ко мне твердым шагом уже направлялась бравая Алена. Боже, она оказалась гораздо выше, чем я могла себе представить, пока мы находились в сидячем положении. Каланча старомодно в пояс поклонилась моим родичам и с укором обратилась ко мне:
– Ну, где ты там застряла? Пошли. Наши уже заждались.
«Командир полка, нос до потолка» – сказала бы Ира.
– Пошли, – беспрекословно подчинилась я.
В начале августа ночи в горах – нечто феерическое. Бесчисленные звезды мерцают на ясном небе. Я еще раньше заметила, когда из аэропорта ехали, небо в Хакассии какое-то необычайно высокое. Плавное течение Енисея приковывает взгляд. Ночные ароматы с преобладанием пряного древесного духа и невероятная свежесть заполняют атмосферу и приводят организм в тонус. Спать совершенно не хочется. Состояние – будто только сейчас выпил большую чашку крепкого кофе. В темноте слух всегда работает обостренно, поэтому кажется, что звуки леса становятся осязаемыми. Кузнечики в зарослях багульника, как одержимые, наращивают обороты: можно подставить руку и нащупать это непрерывное мягкое стрекотание. На фоне однородного гула реки вдруг громкий необъяснимый всплеск заставит вздрогнуть, и опять – спокойное величественное перекатывание волн. А ручеек, бегущий поодаль, журчит почти у тебя в ушах. И вот от ночной тишины уже не остается и следа: сплошной кузнечный стрекот и шум воды…
Нас пятеро. Два парня, две девчонки, включая Аленку, и я. Они пары, а я сама по себе. Мы под предводительством Алены без колебаний перемахнули через забор и покинули территорию базы. Долго пробирались какими-то козьими тропами к уединенному местечку, окруженному роскошными валунами; эти грубые серые камни с прожилками кое-где покрылись от влаги малахитовым мхом и причудливыми непонятными субстанциями, не то грибами, не то цветами. В стороне – неглубокий, но широкий ручей. Даже, скорее – мелкая речушка, которая делала свое дело: увлажняла и так перенасыщенный влагой воздух и шлифовала перламутровые камушки, россыпью лежащие на дне, доводя их до безупречной гладкости и блеска.
Мы уселись на отсыревшее бревно рядком. Алена – опять со мной бок о бок. Она настойчиво пыталась поделиться со мной своей курткой с подстежкой на искусственном меху, будто нанялась мне в опекунши. Я не нуждалась ни в чьей опеке. Я крутила головой по сторонам, как сова. Мне было настолько интересно здесь, что комфорт казался вещью вторичной.
Все в округе виделось таинственным и непредсказуемым. Контуры предметов: деревьев, кустов, камней, нагроможденных друг на друга – постепенно расплывались. Плотное сизое марево стремительно поглощало каждый объект, и в мозги от этой зыбкости лезла всякая чушь. То мерещилась голова собаки Баскервилей с пустыми глазницами. То клещи какого-то ракообразного существа. Нет, пожалуй, это скрюченные
