ненавязчиво взял протез, придумывая, как скрыться с глаз графини.
– Благодарю вас за помощь. Заносите, – Малгина отошла в сторону, приглашая Соломона внутрь кабинета.
– Заносить?
– Ну конечно! Если уж сами гниющие братья желают, дабы господин Гавриил посетил осмотр, кто я такая, чтобы противиться ему. Тем более как удачно в конце концов все складывается. Наш механик наконец-то ничем не занят, да и у меня полно́ времени.
– Ох, – Гавриил нервно сглотнул, – да как-то…а если явится секретарь. Негоже заставлять его ждать.
– Ничего страшного. Представительству тюрьмы же хватило наглости заставить ждать графиню. Прошу вас, Гордей, окажите своему товарищу помощь и сопроводите его ко мне, – Малгина отпила кофе, возвращаясь внутрь. – А вы, Соломон, чего встали? Заносите. Заносите. Поставьте вон туда.
Ведъма указала мужчине на ширму, дожидаясь пока беспрекословно, он выполнит ее приказание. Следом за этим в помещение вошли оставшиеся члены экипажа.
– Гаврюша, прости ради Соли, – Соломон шепнул механику на ухо, помогая тому сесть на кушетку.
– Пошел ты. Если я не умру здесь, то обещаю, что тебе не поздоровиться.
– Не злись. Суморок с тобой.
Соломон похлопал его по плечу и поспешил ретироваться вместе с Гордеем. Недвижимый Гавриил продолжал тревожно рассматривать Малгину, нервно наблюдая за тем, как женщина раскладывает неизвестные ему приборы на небольшом металлическом столике.
– И что вы замерли?
– А чего делать-то?
– Раздевайтесь.
– Раздеваться? Прямо здесь? Целиком?
– Вас что-то смущает?
– Ну…вы же женщина, а я мужчина…
Отвлекшись от процесса подготовки к осмотру, Ведъма подняла глаза на Гавриила, внимательно всматриваясь в его испуганное лицо.
– Неплохие когнитивные способности, господин. Вижу, вы вполне можете сделать вывод о гендерном различии на основе визуальных данных, что также говорит о не столь критичном поражении вашего зрения, о коем я думала.
Лицо Малгиной было непроницаемым и рассудительным, однако внутри графиня с едким наслаждением следила за червивым. Ведъма наблюдала, как Гавриил понимает или чувствует, что она язвит над ним, однако, по-видимому, не смекал, как именно. От этого облик его был все более обиженным и смущенным.
– Прошу вас.
Женщина задвинула шторку, садясь на свой привычный крутящийся стульчик. Потекли долгие минуты ожидания. Гавриил кряхтел, шуршал одеждой и тихонько бранился, сетуя на судьбу и Соломона, и бесспорно тянул время, надеясь, что вот-вот покажется секретарь и он вновь сможет улизнуть. Однако назло ему, ничего спасительного не происходило, и лишь тихое лязганье кружки о блюдце периодически отвлекало мужское внимание.
– Я готов, – голос Гавриила дрожал,
