если бы на меня снова посягнули простолюдины. Воспоминание о руке Ботвелла у меня на груди, о его губах – на моей шее, жжет меня и сейчас.
– Предупреждаю! Не смейте меня трогать!
Они встают вокруг меня, опустив факелы, словно я ведьма, которую можно удержать лишь огненным кольцом. Кто-то говорит, что едет лорд Талбот, граф Шрусбери. Он обедал с сэром Фрэнсисом Ноллисом и лордом Скроупом, и они сообщили ему, что шотландская королева хотела бежать, как тать в нощи, но ее поймали.
Так-то он и видит меня впервые, прибежав на неверных ногах, с нахмуренным от тревоги лицом. Он видит, как я стою одна, в черном плаще, со сброшенным капюшоном, чтобы каждый мог меня узнать и понять, что меня нельзя трогать. Королева-помазанница, королева по крови с белым лицом. Королева во всем, властная в своем непокорстве, королева по осанке и позе – королева без трона.
Я – загнанная королева.
1568 год, зима, замок Болтон: Джордж
Они окружили ее с факелами в руках, словно ведьму, которую вот-вот сожгут. Подбегая, дыхания у меня уже нет, в груди теснит, сердце колотится от внезапной тревоги, я ощущаю, как вокруг нее все замерло, словно ее преследователи оцепенели от чар. Словно она и в самом деле ведьма, и один взгляд на нее обратил всех в камень. Одной рукой она придерживает отведенный с лица капюшон, я вижу ее темные волосы, остриженные неровно и коротко, как у уличного мальчишки, белый овал ее лица и сияющие темные глаза. Она смотрит на меня без улыбки, и я не могу отвести взгляд. Мне надо бы поклониться, но я не могу. Надо бы представиться, ведь это наша первая встреча; но я не могу найти слов. Кто-нибудь должен был меня представить, надо было послать герольда, чтобы объявил мои титулы. Но я чувствую себя перед ней, словно голый: есть лишь она, и есть я, и мы стоим лицом к лицу, как враги, глядя друг на друга поверх огня.
Я смотрю на нее, вбирая каждую ее черту. Смотрю, не отводя глаз, пялюсь, как мальчишка. Хочу заговорить с ней, отрекомендоваться в качестве ее нового хозяина и попечителя. Хочу выглядеть учтивым светским человеком перед этой повидавшей мир принцессой. Но слова не идут, я не могу подобрать ни французских, ни английских. Надо бы пожурить ее за эту безрассудную попытку побега; но я онемел, я бессилен, она словно вселила в меня ужас.
Пылающие факелы окружают ее алым светом, словно она – горящая святая, огненная святая, красная и золотая; но серный запах дыма кажется смрадом самой преисподней. Она похожа на существо из иных миров, не женщина и не мальчик, горгона в своей грозной ледяной красоте, страшный ангел. При виде нее, окруженной огнем, чужой и тихой, меня охватывает молчаливый ужас, словно она – некое знамение, пылающая комета, предрекающая мне смерть или несчастье. Я напуган до глубины души, хотя и не знаю, чего боюсь, и я стою перед ней, не в силах сказать ни слова, как невольный апостол, склоняющийся в ужасе, но не знаю почему.
1568–1569 год, зима, замок Татбери: Бесс
Мария, эта королева, от которой одни неприятности, мешкает сколько может. Кто-то ей сказал, что замок
