Игорь, он в эту минуту словно почувствовал, что Вере хочется танцевать.
А Кубыкин будто того и ждал, обрадовано усмехнулся:
– Да, конечно же, можно! Мне и без танцулек жарко, – и помахал на себя салфеткой. – Окрошку здесь, конечно, не делают…
В зале, под сводами зеркального потолка, плыла лирическая, щемящая душу песня; под такую песню, когда внутри благостно пьянит, почти у всех пробуждается светлая грусть, тихое томление, приходит мечта о неимоверной любви, которой никогда не суждено сбыться.
Под музыку, выйдя на танцевальную площадку, Вера и Игорь соединились. Вера с некоторым волнением почувствовала умение Игоря танцевать. И не только танцевать… Он прижал ее к себе властно, любовно, словно между ними что-то было или что-то должно произойти. Но Вера не сопротивлялась… Она только сдвинулась так, чтобы другие танцующие пары загородили их от Кубыкина. К счастью, Кубыкин и не смотрел в их сторону.
Хотя Вера была знакома с Игорем немало лет, танцевать с ним ей не приходилось, а тут, слившись враз, «словно родные», она также враз почувствовала его страсть, желание; она поняла, что нравится ему.
Вера взглянула на Игоря снизу вверх, таинственно и благодарно, и сама теснее прижалась к нему, чтобы он явственно почувствовал ее грудь. А когда они еще глубже затесались в толпу танцующих, поближе к сцене, подалее от глаз Кубыкина, она еще плотнее припала к нему и, доверительно-опьяненная, растворилась в музыке, в танце, в самом Игоре… А потом они целовались. Он начал нежно, с виска, после поцеловал шею и наконец они нашли губы друг друга. Это было дико и захватывающе! Она в нескольких метрах он мужа целовалась с его приятелем на виду у всех… Это как над пропастью по шаткой доске пройти. Вот он адреналин, вот оно воровское счастье!
– Ты очаровательна, Зайчонок, – шептал ей Игорь, должно быть, сам опьяненный произошедшим сближением и обоюдным азартом.
Но вот и последний аккорд песни. Публика остановилась, признательно похлопала в ладошки, стала медленно расходиться. Вера и Игорь мягко отстранились друг от друга.
– Спасибо тебе, Зайчонок… Я так никогда в жизни не танцевал…
– Врешь, – усмехнулась Вера, но тут же вкрадчивым голосом прибавила: – Это тебе спасибо, – и в знак какой-то исключительной взаимности сильно прижалась к Игорю – почти что стиснула на короткое время. Такое объятие обычно бывает перед разлукой, перед дальней дорогой, люди обнимутся крепко-крепко, поцелуются – и разойдутся.
Кубыкин, развалившись, сидел в кресле, от нечего делать ковырялся зубочисткой под ногтями на большом пальце руки и рассеянно посматривал по сторонам – разалевшийся от выпитого и немного обманутый… Он ничего не заметил. Да и Вера тогда вела себя поистине артистично: как ни в чем не бывало, смело глядела на него – глаза в глаза.
– Не опускай так низко узел, – посоветовала она Кубыкину и хотела поправить на нем галстук. Но Кубыкин отбрыкнулся, пробурчал:
– Я
