и ушла.
Почему у неё стала проявляться такая болезнь, никто не знал. Рассказывали, что ещё раньше её были просватали за одного парня. Уже и запоины сделали перед свадьбой (запоины, или заручины, – помолвка). Говорили так: «Её запили уже, а она возьми да и откажись выходить замуж за того парня». И её прокляли: «Чтоб ты после этого ни с кем не могла ужиться» (то есть если попытается когда-нибудь выйти замуж). И те, кто рассказывал, добавляли: мол, запоины – это очень важный обряд. Его ни в коем случае нельзя нарушать, иначе вон какие могут быть последствия.
Нам же теперь кажется, что дело вовсе не в важности обряда: эка невидаль – водки выпили да закусили, договорившись о будущей свадьбе. Нехорошо здесь, может, только то было, что невеста, на которую возлагали надежды, подвела. Во-первых, своего жениха, во-вторых, его родителей, да и своих, наверное, тоже. Ведь, пожалуй, и нравилась тому парню, раз собрался жениться на ней, а она возьми да и подведи в самый ответственный момент. Но к этому надо было просто отнестись философски: не зря же говорят, что ни делается, всё делается к лучшему, или нет худа без добра. Тому парню, как мы теперь понимаем, несказанно повезло. И, по большому счёту, ему следовало тогда не обижаться, не злиться на неё, а радоваться и благодарить Бога за произошедшее. Ведь мы знаем, что с нею впоследствии случилось в замужестве, а значит, ему удалось своевременно счастливо избежать подобного несчастья. И отказалась она выходить за него замуж вовсе не по вредности своего характера или желанию сделать назло, насолить ему и его родителям. А потому, мы теперь подозреваем, что у неё уже тогда начало проявляться это нездоровое состояние психики. Например, предстоящее замужество представилось в каком-то очень мрачном свете, и на неё внезапно напал ничем не объяснимый страх, тревога, боязнь чего-то. И она в конце концов заявила своим родителям, что за того парня замуж не пойдёт. На удивлённые расспросы родных твердила только одно:
– Нет-нет, не пойду и всё.
– Почему? – недоумевали те.
– Мне страшно, – отвечала она.
– А чего тебе страшно? – пытались понять родители.
– Не знаю. Страшно и всё, – отвечала девушка.
И в результате последовал отказ. Но прошло время, и она постепенно успокоилась. Наступила ремиссия болезни, говоря языком медиков. Родители после этого часто бранили её: дескать, за такого парня не пошла, отказала ему. Ох, и дура же! Ей теперь и самой было не совсем понятно: «И правда, – думала она, – чего это я так испугалась тогда была?» И даже сама себя корила теперь. И когда её просватали за Ивана Скарабеева, родители заявили: «Попробуй только теперь откажись! То и вовсе останешься вековухой, никто тебя никогда уже не возьмёт замуж». И она сама теперь была настроена решительно: «Ну, нет уж: теперь хоть и что, не испугаюсь», – думалось ей. И вышла она замуж за Ивана Монзака (Скарабеева), который на этот раз посватался к ней. И что впоследствии получилось, мы уже знаем. Болезнь, на время притаившаяся, однажды вновь дала о себе знать. И чем дальше,
