пространство, на неё никто не обратил внимания. Вышла в притвор (церковный коридорчик). Но, как на беду, в Кожан-Городокской церкви слишком высокий ганок (крыльцо). И она, боясь упасть и разбиться, спускаясь по ступенькам задом, обернулась и быстро побежала. И тут только покойники бросились за ней вдогон. Она бежала изо всех сил. Те преследовали до самой калитки, и напоследок успели схватить за полу верхней одежды, и порвали ей каптана (кафтан). Она потом всем показывала этот порванный кафтан, рассказывая эту историю.
Другая женщина в их Порохонской улице проснулась однажды от громкого лая собак. Выглянула в окно: по освещённой луной улице двигалась высокая в длинной одежде с бледным лицом старуха. За ней бежали собаки и заливались лаем. Другие, во дворах, почуяв нечто необычное, тоже подняли громкий лай. Старуха молча двигалась по улице, не обращая на собак никакого внимания. Видно было, как она потом повернула и зашла в один из дворов. А утром стало известно, что в том доме той же ночью скончался человек. Женщина, которая видела всё это, решила, что она видела смерть.
Близость проживания возле реки породила ещё одну легенду. Рано утром на праздник Крещения Господня, или Богоявления, один человек пошёл к реке, чтобы набрать воды. Опустил кувшин в прорубь, зачерпнул. А когда принёс домой и рассмотрел внимательно, обнаружил, что в кувшине вовсе не вода, а вино, красное вино. Попробовал – точно: очень хорошее вино. Он схватил другой пустой кувшин и побежал вновь к той проруби. Но, сколько ни черпал, больше чудо не повторялось, кувшин зачерпывал обыкновенную речную воду.
Внук бабушки Поли Петя, в детстве слушая эти и подобные рассказы, свято верил в подлинность всего рассказываемого и живо представлял в воображении, как всё это было на самом деле. Ему и в голову не приходило, что это могли быть легенды, досужие домыслы.
Зимой дети реже играли на улице. В холодное время года не было чего надеть, не хватало одежды, особенно младшим детям. Поля и Лена были младшими, поэтому сидели в хате и смотрели в замёрзшие окна, немного их оттаяв своим дыханием. Из окна была видна река, покрытая льдом. Время от времени по улице проходили лошади, запряжённые в сани, нагруженные сеном или дровами. Особенно интересно было смотреть, когда сани проваливались на не окрепшем льду. Тогда мужики начинали суетиться: обрезали постромки у барахтающейся в полынье лошади, подкладывали ей под брюхо жерди и вытаскивали из воды. Затем очередь доходила до саней. Снимали часть поклажи, совместными усилиями тащили сани из воды на берег. Переносили со льда поклажу, опять загружали, увязывали. За всем этим было интересно наблюдать из окна, сидя в тёплой избе. Или же на Крещение-Богоявление народ со священником из церкви валил прямо на реку освящать воду. Бывало, что стоящие ближе всех к проруби оказывались в воде. Или край льда не выдерживал, или напиравшая толпа могла крайних просто столкнуть в воду. И тогда искупавшиеся в ледяной воде шумно, с возгласами «ух-ух» бежали быстрее от реки. Если близко – к себе или же к кому в дом, чтобы обогреться
