Великобритании должны были научить меня оказывать первую помощь, если она кому-то вдруг понадобится. Обучение было интенсивным, но вся эта информация, которая сыпалась на меня со всех сторон, должна была гарантировать, что в Антарктиде я буду готов к любому сценарию.
Как ни странно, мы почти не разговаривали о том, что, собственно говоря, собирались снимать. В течение нескольких месяцев мы не проронили ни слова о пингвинах. Я был окружен таким вниманием медиков, что меня начало интересовать, что же случится, если что-то действительно пойдет не так, особенно зимой, в период изоляции. Я внимательно изучил документацию, которой меня снабдили в AWI.
Среди членов команды, остававшихся на зимовку, должен был быть врач с квалификацией и опытом работы хирурга. Медпункт на станции был оборудован выше всяких похвал и мог пригодиться в большинстве возможных ситуаций, будь то обычный порез пальца или что-то более серьезное. Оборудование было настолько передовым, что имелась даже система телемедицины: в случае серьезного инцидента данные о пациенте в режиме реального времени передавались медицинским специалистам в больнице немецкого Бремерхафена, в то время как сам пациент лежал на койке в хирургической комнате станции Ноймайер на другом конце планеты. Это меня сразу и приободрило, и испугало. Дело предстояло серьезное. Настолько серьезное, что я даже не решился рассказать обо всем Бекки; я решил, что некоторые вещи лучше держать при себе.
Однако было понятно, что на станции можно было сделать далеко не все. Последним шансом была медицинская эвакуация, но из места, где не летают самолеты, вероятность действительно кого-то вывезти стремилась к нулю. Как ни удивительно, я обнаружил, что быстрее и проще эвакуировать человека с Международной космической станции, чем из Антарктиды! С этим риском мне просто предстояло жить.
В разгар лета я поехал в Австрию, чтобы пройти недельную подготовку по программе спасения в горах. Отдаленный ледник Ташахфернер лежал на высоте больше 3000 метров, снег и лед не таяли там круглый год. По вечерам я учился эффективному использованию систем геопозиционирования (GPS), узнавал распорядок дня на станции Ноймайер III, правила поведения на ней и особенности конструкции. Каждый день мы около часа взбирались в гору, чтобы добраться до ледника. Лазать по глубоким расселинам было удивительно интересно, и я учился новым навыкам в условиях, близких к антарктическим, еще до того, как поехать в экспедицию. Овладевать умением спасать себя и других в чрезвычайных ситуациях очень мне понравилось, к тому же занимался я этим вместе с другими одиннадцатью членами нашей зимовочной команды, что помогло создать между нами личностные связи. Мы начали действительно ощущать себя единым коллективом.
Я стал понимать, над кем из коллег можно пошутить, а кто был не очень-то готов к моему несколько подростковому юмору. Сразу же выяснилось, что посмеяться у нас любят многие и что они в такой же мере интересуются моей работой, в какой
