style="font-size:15px;"> «Но что-то меня всё же тревожит?! Что?» – не понимал я своё волнение, вновь и вновь рассматривая место минной засады.
Всё вроде бы нормально. Вокруг ни одной живой души. Сюрпризы на месте. Связывающие их и образующие одну единую сеть провода спрятаны в неглубокую траншею и присыпаны травой и ветками. Некоторые сюрпризы, конечно, немного торчат холмиками из земли, но все они тоже вполне неплохо закамуфлированы и так просто, не приблизившись на довольно близкое расстояние, их не разглядишь. И уж тем более не определишь издалека, что это вовсе не кочка какая-нибудь, а большой «бадабум».
Одним словом, дорога была чиста и готова к приёму захватчиков. Но всё же беспокойство не уходило, и я начал детальный осмотр прилегающей к дороге местности.
И вот, как-то очень неожиданно, мне вновь что-то показалось неправильным. Точнее сказать, не неправильным, а каким-то меняющимся, что ли. То есть смотришь ты вперёд, всё видишь незыблемым и без каких-либо изменений. А потом – раз, и что-то поменялось. Но что? Ведь всё осталось как прежде, и этих самых изменений абсолютно не видно.
Расфокусировал зрение, потёр глаза и стал рассматривать общую картину.
Чекист, продолжавший разглядывать местность в бинокль, покачал головой:
– Не-а, ничего не вижу.
Зорькин и Садовский, поддавшись общей нервозности, высунули головы из окопа и тоже смотрели вперёд. Но в связи с тем, что биноклей и моего необычного зрения у них не было, совершенно понятно, что они также ничего не увидели. Однако свою лепту в разговор всё же внесли.
– Ни хрена не видно, – нервно постучав пальцами по костяшкам руки, произнёс Зорькин.
Ну а Садовский, по своему обыкновению, задал более пессимистичный, но всё же актуальный вопрос:
– А что мы вообще высматриваем-то?
– Кто бы знал, – прошептал я и тут аж заморгал от неожиданности.
А произошло это, потому что я увидел крайне необычную картину. Кучки травы и грязи, что были в поле на той стороне дороги, где-то в полукилометре от неё, взяли да и проползли несколько метров.
Моментально сфокусировал там зрение и уже через секунду докладывал лейтенанту госбезопасности:
– Вижу не менее тридцати-сорока пехотинцев противника. Левее, на десять часов. Они ползут в междурядье, на картофельном поле.
Воронцов сразу стал осматривать то место в бинокль и уже через пару секунд произнёс:
– Ага. Вижу.
Каких-либо команд командир не подал, поэтому я также продолжил рассматривать неприятеля.
Все ползущие и прячущиеся в поле солдаты врага были неплохо замаскированы. Кроме камуфляжной пятнистой одежды, каждый пехотинец для большей скрытности применял ветки кустарника и длинные стебли трав. Утренняя дымка и дождь способствовали незаметному продвижению, и, если бы не моё аномальное зрение, то вряд ли бы я смог заметить этот отряд с такого внушительного расстояния. Их и в бинокль-то разглядеть,
