Помню, что я Алексей Забабашкин. А то, что мы на фронте, и то, что вокруг немцы, только сейчас вспомнил, когда вы сказали. Как мы тут оказались и что до этого было, вообще из головы всё вылетело.
– Контузило тебя, значит, сильно. Первый раз такое вижу.
– Наверное. Расскажите, пожалуйста, обо мне.
– Хорошо, слушай, – вздохнул тот. – Раз ты не помнишь, то я напомню. Ты вчерашний школьник, Забабашкин Алексей Михайлович. Только в мае окончивший десятый класс и подавший документы в институт. После начала войны захотел на фронт. Пришёл в военкомат, но тебя из-за возраста не взяли, отправив домой. Ты не успокоился. Подделал свидетельство о рождении, изменил цифры и убежал из дома. Добирался до фронта две недели. В конце концов, попав на прифронтовую территорию, с этим документом записался в добровольцы. Сказал, что остальные документы у тебя украли в поезде. Тебе поверили и направили в часть, где я служу. Вот там мы с тобой и познакомились. Меня зовут, если ты забыл, Воронцов Григорий Афанасьевич. Я лейтенант государственной безопасности. Впервые увидев тебя и внимательно изучив твои документы, я насторожился, уж больно молодо ты выглядишь. Сделал запрос в Москву, чуйка не подвела, и, когда получил по телефону ответ, то сразу же тебя задержал. На допросе ты признался в подделке метрик. Просил, чтобы я не давал хода делу. Но я так сделать не мог, об этом деле к тому времени уже знало моё начальство и начальство в Москве. Да и не хотел бы я этого делать. Даже если ты не помнишь то, что я тебе уже говорил, повторю ещё раз: молод ты ещё, чтобы воевать. По итогу поехали в город, откуда тебя должны были в сопровождении милиции отправить обратно домой. Но увы, – он вновь вздохнул, – началось наступление немцев на Новгород и отступление наших частей. При подъезде к Троекуровску нашу машину обстрелял немецкий самолёт. Как я уже говорил, мой водитель погиб, а мы с тобой с ранениями оказались в госпитале. Теперь вспомнил?
– Ничего себе! – в который уже раз за сегодня обалдел я.
А немного придя в себя, восхитился собой. Точнее сказать, не собой, а тем отчаянным парнем, который не побоялся опасностей и, преодолев большое расстояние, таки сумел попасть на фронт.
– Ты опять не ответил на вопрос! – вывел меня из раздумий чекист. – Ты вспомнил, о чём я тебе рассказал?
– Нет, – ответил я, стараясь напрячься и, быть может, суметь вспомнить хоть что-то из жизни того парня, чьё тело занял.
Но увы, никаких воспоминаний о прошлой жизни юноши мне вытащить из глубин сознания не удалось.
– Значит, опять не сможешь сказать, с какой целью ты подделал документы? – спросил Воронцов.
В голосе звякнула сталь – всё-таки сотрудник всемогущей госбезопасности.
– А разве это не очевидно? Хоть и не помню, но цель назвать могу легко: я сюда приехал, чтобы воевать плечом к плечу с нашими бойцами и как можно скорее освободить нашу Родину от фашизма.
– Да это и так было понятно, – уже мягче хмыкнул тот и, вздохнув, прошептал: – Рано тебе ещё воевать. Неправильно это.
Но я отвечать ничего не стал, а задумался над одним очень важным вопросом.
«Если
