сие действие, – побоялся оскорбить своими земными думами Фемиду. Не хотел, чтобы про меня, несчастного, плохо подумали боги. Хотел всё-таки быть примерным перед ними, заискивая и лицемеря во весь свой человеческий изобретательный ум. Но боги были печальны и ни на кого не обращали внимания.
Но вот снизу на гору залезла маленькая темноглазая девочка лет 8. Она даже не обратила внимание на размеры богов и не стала кричать. Увидев небольших размеров камень, она забралась на него и тихонечко что-то прошептала в сторону Зевса. И тут, в первый раз, я увидел, как изменился в лице Зевс. Он встал со своего трона, просто сияя от счастья, и, наклонившись своим огромным божественным ухом к несчастной девочке, очень долго внимал всему тому, что девочка искренне шептала богу, словно другу. И когда девочка замолчала, она впервые улыбнулась.
Зевс выпрямился во весь свой вселенский рост и огромным голосом произнёс:
Да сбудется!
И девочка исчезла, а вместо неё вверх полетел солнечный воздушный шарик. Боги долго смотрели ему вслед, а мы там, внизу, изобретали, хитрили, выдумывали, как обратить их внимание к нам.
В другой раз мне приснилось про последнее испытание в жизни очень верующих людей. Мы все шли по очень большому храму, очень счастливые в душе – мы знали, что нас ожидает очень большая встреча, чудо. И когда мы все подошли к последнему помещению, где за порогом – огромное чудо, мне почему-то не захотелось туда идти. Уж не знаю, почему. Я пошел в другую сторону.
Когда я вышел из храма, я посмотрел на него издалека и ужаснулся. Я все резко понял. Люди заходили в эту последнюю комнату, которая была что-то наподобие чистилища, святого огня, и, счастливые, сгорали там. Дым шел из храма, пахло страданием, сгоревшими мечтами, не знаю ещё чем. И тайный звук шел, когда люди горели. Это необъяснимый сон, но очень мудрый.
Потом, когда уже много людей сгорели, этот храм, как глобальная неземная матка жертвоприношения, просто вспухла и взорвалась. И вокруг все человеческое полетело ошметками – все мечты, все боли, все надежды. Такое невыразимое спокойствие, осознание наступило потом. И я проснулся, очень вдохновленный сном. Я, конечно, очень сжал его – там много подробностей было.
Вот сейчас еще прочитал, что Метида – дочь Океана.
ЗАСТУКАЛ
Он, проходящий мимо меня,
двигающийся, как он хочет,
живущий где-то там, отдельно от меня.
Ты играл со мной в прятки.
Но сейчас ты неосторожен, проходя мимо меня.
Думая, что я не буду искать тебя, если ты позволил себе быть рядом.
Я считываю твои движения, ищу твой ритм, незаметно для себя самого нахожу его внутри нашего мира.
И мне снова одиноко и нерадостно: ведь вас так много, проходящих мимо, словно вы все разучились играть со мной в прятки.
ПОДВАЛ
Я должен называть тебя войной? Даже когда светит солнце и мне улыбаются дети?
