традиций, – ответил дедушка. – Так ты сможешь его принять?
– Когда он хочет?
– Завтра. Получается, сегодня вечером его охрана должна осмотреть место и выставить посты.
– Чего? – удивился я.
– Государственная охрана, – добавил дедушка.
Я присвистнул.
– Да, Гера, пора окончательно взрослеть, – сказал дедушка.
– Ладно, – ответил я.
– Мы будем часам к пяти, – сказал дедушка.
– Мы? – переспросил я.
– Конечно. Я не могу такой вопрос на самотёк оставить. Сторожевые вещи сними. Оставь только защитные – те, которые при себе носишь.
– Ворота я снимать не буду! – возразил я.
– Ворота – не сторожевые, они не опасны, – примирительным тоном ответил дедушка.
– Это спорный вопрос, но ладно. Значит, ворота остаются… и я твой браслет надену! – сказал я.
– Это уже давно твоя вещь, – ответил дедушка. – Перестань называть его моим. Будто я понарошку его подарил!
– Ла-а-адно, не буду больше, – улыбнулся я, прекрасно понимая, что, конечно же, буду. Дедушкин браслет – это как имя собственное, которое я дал своей второй настоящей вещи.
Ценители, уцелевшие в период становления и не потерявшие дар из-за скупости, дальше, как правило, живут долго. Иногда – очень долго.
Есть настоящие вещи, способные поддерживать идеальное здоровье. Есть те, которые замедляют старение – сильно, в сотни раз. Правда, что бы там ни говорили сказки, не существует таких вещей, которые могли бы обратить время вспять и вернуть молодость. Ну или пока не нашлось мастера, который бы создал нечто подобное.
Кроме оздоравливающих и поддерживающих молодость, есть огромное разнообразие сторожевых и защитных вещей. Поэтому опытному ценителю крайне сложно навредить физически.
Я узнал об этом почти сразу. Конечно же, от дедушки. В первый вечер нашего знакомства.
После чая из оздоравливающего настоящего чайника он уложил меня поспать. Я не думал, что смогу уснуть – но меня сморило почти мгновенно. А когда я проснулся – за окном уже были осенние сумерки.
– Герман, – дедушка (в то время я ещё называл его Филиппом Петровичем) осторожно трогал меня за плечо. – Герман, пора. Твоя мама уже вышла с работы.
– Что? А? – я с недоумевающим видом хлопал глазами, пытаясь сообразить, где нахожусь.
Бок почти не болел. И вообще я чувствовал себя великолепно: отдохнувшим, полным сил.
– Тебе пора домой, – повторил Филипп Петрович.
– А… да, да, конечно, – кивнул я.
Я поглядел на пол. Мои кроссовки в полной сохранности стояли возле кровати.
– Знаешь, почему я решил помочь тебе? – спросил старик.
– Нет, – ответил я, обуваясь. – Почему?
– Я окончательно решился, когда увидел, как ты защищаешь настоящую вещь, – ответил Филипп Петрович. – С такой яростью, самоотверженно…
