к вам обращаться?
– У меня есть имя и отчество. Если не знаете, спросите.
– Простите, Илья Захарович… Вы будете вести совещание или…
– Естественно, вы. Кто здесь хозяин?
– Ну, какой же я хозяин?
– Странно, что вы меня спрашиваете. Вы в прокуратуре хозяин, а какой – не знаю… Прокуратура без хозяина – бесхозная прокуратура со всеми вытекающими из этого последствиями.
– Извините, Илья Захарович.
– Не надо извиняться, Степан Осипович. Нам придется общаться некоторое время довольно-таки плотно. Я привык, так сказать, еще на берегу расставлять все необходимые акценты, чтобы к этому больше не возвращаться.
– Хорошо, Илья Захарович… Итак, совещание начинаем. Вопрос, по поводу которого мы здесь собрались, всем уже известен, поэтому не считаю необходимым подробно излагать существо дела, из-за которого прибыли к нам ответственные работники из Свердловска…
Алексеев вновь прервал.
– Не из Свердловска…
– Из Екатеринбурга, – поправился Дягилев.
Алексеев все больше мрачнел.
– Я вас поправил, потому что это не просто оговорка. Мы с вами юристы и обязаны называть вещи своими именами.
– Извините… Слово – старшему следователю по особо важным делам прокуратуры области Алексееву Илье Захаровичу.
Побагровевший Дягилев сел, облегченно вздохнул, вынул из кармана платок и стал вытирать объемистую блестящую лысину, лоб, испещренный морщинами, одутловатые щеки.
– Со мной прибыл подполковник Фомин Александр Сергеевич, старший оперуполномоченный уголовного розыска главного управления внутренних дел, – начал Алексеев. – Прошу любить и жаловать, господа офицеры. Имейте в виду: у него неограниченные полномочия от генерала Краснова. Впрочем, вы, очевидно, об этом уже знаете. Я хочу разговор с вами начать вот с чего. До совещания я заглянул в один из служебных кабинетов и увидел на стене портреты Ленина и Дзержинского. Как это понимать? Вы что этим хотите сказать? Вы хотите этим дать понять, что являетесь последователями тех традиций? Или это намек на ваши политические убеждения? Дома вы можете развешивать любые портреты, но в прокуратуре, в стенах государственной правовой структуры – простите. Второе: в холле натолкнулся на стенд «Традициям – верны!», претендующий на историчность. Знаете, что меня удивило? Если судить по вашему стенду, который видят сотни приходящих к вам тагильчан, то получается, что «славные страницы истории прокуратуры» имели место лишь в 30-е и 40-е годы. Однобокость какая-то в отображении истории. Должен вам заметить, что немало полезного делали прокуроры Нижнего Тагила задолго до Октябрьского переворота. Кроме того, в указываемые вами годы имели место не только героические поступки, но и низменные, за которые все мы должны вечно просить прощения у россиян. И не важно, что лично мы к этому не имели никакого отношения. Традиции бывают благородными и позорными: если хотите следовать принципу исторической правды,
