будто стали раскаляться. Я замычал и запихнул их в рот, пытаясь охладить, и в таком положении мгновенно заснул, продолжая смотреть во сне на убегающего в степь человека. И тут же я увидел, как через степь бегут какие-то дети, бегут, не касаясь земли, с веселым клекотом. Потом я увидел, что стремятся они к одинокому приземистому домику с широкой верандой и наглухо закрытыми ставнями. Они окружили дом и принялись, весело крича, лупить ладонями в ставни. Мне ясно были слышны их крики:
– Иди сюда!
Я успел приглядеться и, кажется, увидел, что темная деревянная дверь стала приоткрываться…
– Иди сюда! Иди сюда! Иди сюда!
Меня тащили за шиворот, с хриплым плачем, с ругательствами, перекатывая с бока на бок по траве. Потом бросили с размаху под колесо резерфорда и стали поливать теплой водой.
– Смотри на меня! На меня смотри!
Мне врезали несколько симметричных оплеух, но я перехватил маленькую жесткую руку.
– Легче! Зубы выбьешь!
– Ты видишь меня? – перепугано сказала Агнесса.– Голову подними!
– Погоди!
Я тщательно умылся, и поднял глаза.
Хоть красный фильтр исчез, но все теперь стало каким- то неприятно четким, утомляюще красивым, избыточно насыщенным. Пришлось срочно прятаться в очки.
– И травой еще засыпался, во дурак – то.. Ты выпил таблетку, что я давала?
– Нет, конечно. Я думал это снотворное! Очень надо, непонятно что пить…
– Ты зачем в заросли полез? Ты зачем траву рвал?! Ты…
Она затолкала меня в машину, прыгнула следом, перелезла через мои ноги и оглядываясь стартовала с места так, что «резерфорд» едва не перевернулся.
Я смотрел на бутылку с водой, зажимал ее между колен и беготня воздушных пузырей показалась мне крайне увлекательной. Агнесса шлепнула меня ладонью.
– Перестань!
Последние пару минут я тихо смеялся, не отрывая взгляда от бутылки.
– Останови! Меня тошнит! – сдавленно попросил я.
Агнесса резко затормозила, обежала машину кругом и распахнула дверь, выставив руки.
– Выходи! Аккуратно! Встал? Дай сюда бутылку… Наклоняйся..
– Как-то холодно… Тебе нет?
– Давай за дело, станет легче!
– Не могу, – виновато сказал я. – Руки не поднимаются.
– Хорошо, тогда просто нагнись, рот открой, – быстро сказала она, вылила воду из бутылки на ладонь и быстро вонзила свои маленькие твердые пальцы мне глубоко в горло.
– Сам, сам! – едва успел сказать я и меня вывернуло.
– Вот так – то лучше. Еще!
– Сам! – зарычал я и опять меня вывернуло.
– Теперь пей и сплевывай!
Агнесса вытерла меня и опять швырнула на заднее сиденье «резерфорда».
– Тебя ничего не беспокоит? Слышишь
