величаво прошествовал от двери и остановился точно посередине гостиной. Это был мужчина лет шестидесяти, ростом не меньше шести футов, крепко сбитый, с густыми бакенбардами. Он производил впечатление солидного слуги, но этот внушительный вид немного портили его голубые глаза – они слишком умно и оживлённо поблескивали. Отвечал он неторопливо и с большим достоинством.
Капитан спросил его:
– Скажите, любезнейший, вы помните утро того дня, когда умер хозяин?..
– Да, сэр, очень хорошо помню, – ответил дворецкий и добавил. – У меня превосходная память, сэр…
Капитан улыбнулся и спросил:
– Расскажите, пожалуйста, чем вы занимались в тот день?.. Это вы обычно открываете дверь посетителям и впускаете их в дом?..
– Да, сэр, – согласился дворецкий Диллон. – Это моя обязанность. Если, конечно, я не занят по дому где-нибудь наверху и не проверяю, всё ли готово к столу.
Капитан приподнял брови.
– А когда вы заняты, кто открывает двери? – спросил он.
– Тогда открывает лакей Джим Эверсли, – ответил дворецкий.
– А если и он занят и не может открыть двери? – спросил капитан.
– Тогда экономка миссис Сиддонс или горничная, сэр, – ответил дворецкий.
Капитан негромко хмыкнул и спросил:
– А в тот день вы открывали кому-нибудь?..
– Да, сэр, – согласился дворецкий. – Сначала я открыл мистеру Саввинлоу, банкиру, и проводил его в кабинет хозяина, а ближе к обеду пришли вы, сэр… А потом я был занят в столовой и на кухне…
И тут миссис Трелони опять вскричала:
– Как мистеру Саввинлоу? Так мистер Саввинлоу приходил к нам в тот день?.. Что же он ни словом не обмолвился?..
Она была явно шокирована. Капитан выжидающе посмотрел на неё.
– Надо спросить его при случае, – не могла успокоиться хозяйка. – И почему он не зашёл ко мне?.. Целый день у нас были посетители, а я об этом ничего не знаю…
Капитана, казалось, волновали сейчас совсем другие вещи.
– А кто закрывал за банкиром? – с интересом спросил он.
– Я уже не закрывал, сэр, – ответил дворецкий. – Закрывал уж, верно, Джим… Меня позвала миссис Сиддонс, экономка, она спрашивала меня про столовое серебро…
Позвали экономку миссис Сиддонс, женщину внушительных размеров лет пятидесяти, кряхтевшую при ходьбе, но, тем не менее, олицетворяющую собой образец здоровья: у неё были превосходные, чуть тронутые сединой чёрные волосы и розовые щеки. Голос у неё был тихий, уважительный, как раз такой, каким и должна обладать идеальная прислуга. Передник и чепец её поражали белизной.
Экономка сообщила, что вниз не спускалась, что целый день занималась делами по дому и что увидела мёртвого хозяина вместе со всеми.
Лакей Джим Эверсли был довольно симпатичным молодым человеком лет
