и направилась прочь.
Тнал был болен. Бессмертные не болеют, но любовь – это особая болезнь. Келлерн не знал, куда от неё деться. Он скрывался от неё в густой листве и высокой траве, он таился в глубинах рек и озёр, но всюду она настигала его. Он не мог от неё ускользнуть. Есть вещи, которые не способны превозмочь даже бессмертные. Одной из них была любовь.
Целый день тнал не находил себе места и лишь под вечер, оказавшись в чаще леса, забылся тяжёлым беспокойным сном. Ему опять снилась она. Он внезапно понял, что уже не может без неё. Долг, закон, даже бессмертие – всё рассыпалось пеплом. Она стала смыслом его существования. Сквозь сон он дал себе клятву непременно встретиться с ней опять.
Проснулся Келлерн от странного ощущения. Сначала он даже не понял, что это. Сон был тягучим и никак не хотел отпускать его. Помотав головой, он наконец осознал, что произошло. Она опять была здесь. Тнал не знал, проспал ли он три дня или же она вернулась скорее, чем в прошлый раз. Откровенно говоря, ему было всё равно. Не медля ни секунды, он пошёл на зов.
Незримый и бесшумный, он стоял у неё за спиной, не решаясь заговорить. Она опять сидела у реки. Сидела и молчала, вглядываясь в синь. Подобно зеркалу вода отражала её сапфировые глаза. Молчание обращало мгновения в вечность. Тнал уже начал опасаться, что она уйдёт, но все его опасения развеялись, когда она запела:
Ветер со мной простился,
Небо со мной попрощалось,
Милый не возвратился,
Что мне теперь осталось?
Только в ночи молчание,
Только скупые слёзы,
Вечное расставание,
Всё лишь пустые грёзы.
Всё – лишь забытые песни,
Ныне не так, как прежде,
Милый мой не воскреснет,
Что осталось надежде?
Ей исчезать бесследно,
Ей страдать от разлуки,
Ей умирать последней,
Ей страшнейшие муки.
Мне лишь с ветром проститься,
Лишь по нему тоскую,
К милому возвратиться,
Шаг в синеву морскую.
Шаг, и всё будет как прежде,
Небу я взглядом отвечу,
Хочется верить надежде,
В нашу последнюю встречу…
С этими словами она поднялась и направилась к реке. Келлерна пронзило осознание того, что она собирается сделать. Одним прыжком он нагнал её и заключил в объятия. Она не сопротивлялась. Напротив, она ответила ему. Их губы встретились, и они слились в поцелуе. Келлерн ощутил бесконечную свободу. Больше разлука не тяготила его. Всё встало на свои места. Теперь он понимал, что любовь – это не только болезнь. Это нечто большее. Непередаваемое счастье овладело им. Он увлёк её за собой.
Они летели сквозь лес. Ни единого слова не было сказано, ведь время слов прошло. Наступило новое, чудное время любви. Оказавшись в чаще, где так долго страдал тнал, они наконец остановились. Ничто больше не волновало их. Лозы сплетались вокруг них, образуя дивный чертог. Келлерн не видел ничего кроме бездонных сапфировых глаз.
Наступил рассвет. Они лежали на траве
