Чем черт ни шутит. Надя, – обратился я к недоумевающей спутнице,
– Мы отлучимся на несколько часов. Нам надо кое с кем побеседовать. Я офис закрою. Думаю, что тебе здесь будет спокойнее. Не беспокойся мы с Сергеем постараемся быстро управиться.
Мой старенький «Ниссан Патрол» явно сопротивлялся моим усилиям. Он возмущался, урчал дизельным двигателем, плевался черным дымом со смесью пережженной соляры и старого моторного масла. Откашлявшись на подъеме и бурча себе под нос, он упорно лез в гору, на вершине которой находился полуразрушенный, но всё ещё цепляющийся за жизнь автовокзал.
Приют усталых странников после войны выглядел печально и опустошённо. Полуразрушенные стены были обшарпаны, некоторые из них покрыты следами от пуль и снарядов. Крыша местами провалилась, пропуская дневной свет, который освещал пыльные обломки, обсыпавшуюся мозаику с настенного панно и оставшиеся части мебели. Мраморный пол был покрыт трещинами и мусором, который напоминал о былых, сытых временах.
Днём здесь всегда можно было встретить немногочисленных людей, которые бесцельно бродили по территории вокзала, пытаясь найти укрытие или что-то полезное среди рассыпавшихся руин. Некоторые из них сидели на остатках скамеек, устало глядя в пустоту, другие искали воду или пищу поблизости. Иногда встречались торговцы, пытавшиеся продать скудные товары, или беженцы, искавшие информацию о своих пропавших близких.
На площадке для автобусов стояли полуживые, старые модели Неопланов и МАНов. Некоторые из них покосились на бок, у других были выбиты стёкла и двери. Ржавчина покрывала корпуса, колёса были спущены или отсутствовали вовсе. Внутри автобусов царила разруха: сиденья были порваны, полы покрыты слоем пыли и грязи, на некоторых местах виднелись следы пожара. Тем не менее некоторые из этих автобусов всё ещё выполняли маршруты. Водители и механики делали всё возможное, чтобы поддерживать их в рабочем состоянии, несмотря на недостаток запчастей и постоянные поломки.
Внутри вокзала работали две кассы, у которых периодически выстраивались очереди пассажиров. Люди терпеливо ждали, чтобы купить билеты на свои маршруты. Кассиры выглядели усталыми и постоянно голодными. Мне казалось, что они еще не вернулись с войны. Эти две пожилые женщины, потерявшие своих близких, как будто все еще сидели под ночными ракетными обстрелами в городских подвалах или стояли на полупустых пунктах распределения продуктов.
Над кассами находилось старое металлическое табло с расписанием маршрутов. Периодически с едким металлическим шелестом оно вещало окружающим о своей жизни. На удивление, оно всё ещё работало. На нём мелькали номера маршрутов и время отправления, напоминая о временах, когда вокзал был в полном расцвете.
Камера хранения с ячейками находилась в дальнем конце зала и всё ещё использовалась. Это был ряд металлических шкафчиков, многие из которых были взломаны или сильно повреждены. Тем не менее некоторые ячейки
