хрен с ней? С этой жизнью! А-а? – наверное, это начиналась пьяная истерика: – Я сво-бо-ден!
– Боб, заткнись, не ори, не дома!
– На яву-у, а не во сне-ее…
– Нам-то с тобой может уже и по хрену! А дети наши, внуки… Им что, прикажешь в прислуги, в рабы? Как они там – он страдальчески поднял вверх глаза, – запланировали!
– Разочаровываешь, Серж. Что-то ты сдуваешься, философ!
– Правда, чего-то я?!.
Впервые увидел его растерянный взгляд. Я и сам растерялся. И чего мы тут наговорили друг-другу?! Не в поезде же? С первым встречным…
– Эй, гёрл, хватай дринк! – он сбегал в спальню и принёс давно обещанный косяк. – Так, сейчас раскумарю… Давай, Боб, присоединяйся. Ну, что меняемся?
Проснулся я в липком поту, придавленный поперёк валяющейся храпящей девицей, от какого-то грохота.
Кто-то, не на шутку рассерженный, колотил в дверь не переставая.
В комнате гремела музыка, висел тяжелый запах перегара и недавно искуренной травки. Кондиционер явно не справлялся с выхлопом нашей честной интернациональной компании. А ещё пять звёзд!
Серж стоял надо мной, прислонив указательный палец к губам, при этом держа в другой руке что-то из одежды.
Я быстро, но аккуратно, скинул с себя англосаксонское ярмо, и принялся собирать в охапку свои шмотки.
Прихватив со стола початую бутылку вискаря, Серж уже распахнул шторы, балкон, и кивком призвал меня на выход.
В полёте, спрыгивая на стеклянный козырёк входной террасы, вдруг вспомнил, что забыл в номере сигареты!
Спрятавшись на краю козырька, в слабоосвещённой тени, мы спокойно оделись, пятью глотками вискаря, насколько это было возможно, привели себя в относительный порядок.
Отдышались. Воздух-то какой! Цикады! Живут же люди!
С большим трудом, по медной водосточной трубе, всё-таки смогли сползти на твёрдую землю, и с радостью шагнули в темноту, на узенькую тропинку, уходящую к морю, украшенному поблёскивающей лунной дорожкой.
За всё это время мы так и не проронили ни слова.
В Словении все пляжи муниципальные. Это значит, что нам пришлось преодолеть пару сот метров до песка, ещё и, перейти через дорогу, а душа уже рвалась в холодное майское море.
Понятно, что только русские чудики спьяну лезут по ночам в воду, но какое же это блаженство! Пару раз с головой окунуться в бодрящую тёмную жидкость, и распластавшись на спине, качаться на лёгкой волне, разглядывать звезды, слизывая солёные капли с губ. Наверное, таким будет Воскресение!
Впрочем, вскоре выяснилось, что мы далеко не одни блаженствуем здесь. Я вдруг отчётливо услышал, как метрах в десяти от меня, кто-то, тяжело дыша, сучит руками по воде. Резко поплыл в эту сторону, но Серж меня быстро обогнал, промчавшись мимо тренированным
