телеграмм и писем не посылала. А дома у нее никто и не беспокоился: нагуляется – сама приедет. Любка могла быть в Сыктывкаре, а могла – у подружки Алки. Здесь же, в Александровке.
Алкина квартира была у Любаньки конспиративным пунктом, где она втайне от мужа проводила время со своими мужчинами. Но этой привилегии удостаивались, конечно, только постоянные любовники. Например, москвич Мишка. Мишка, по общей оценке александровских женщин, был мужик необыкновенно положительный: одинокий, непьющий, с квартирой в Москве. К Любке в Александровку он ездил постоянно. Поджидал из санаториев, скучал.
Мишка всегда каким-то чудом знал, когда санаторская река страсти вынесет Любаньку на берег. Он накупал продуктов, выпивки и спешил к Алле помогать накрывать стол. Приятный маленький подарок к приезду – готовое пиршество. Но Любке трудно устроить сюрприз. Бывало так: сразу после того как посвежевшая Любанька входила в двери и Мишка с Алкой распахивали ей навстречу объятия, за Любкиной спиной возникал незнакомый мужчина с ее чемоданом в руках. Тоже на вид вполне положительный. «Здрасьти!» – кротко говорила Любанька. «Со свиданьицем!» – отзывался из колонок Шуфутинский. Небольшая заминка, и вот уже новый знакомый раздевается в прихожей и проходит к столу.
– Ты зачем его притащила? – шипит в кухне на Любаньку Алка. – Вам что, в санатории времени не хватило?
– Чего в санатории? – не понимает Любка. – Тот, из санатория, домой поехал…
– А этот откуда? – изумляется Алла.
– Этот – с поезда…
А, ну да, дорога из санатория длинная: трансфер, вокзал, поезд, опять вокзал, метро, остановка пригородных автобусов, маршрутка… Ни за что не преодолеть такого пути Любаньке, чтобы не возникло рядом заинтересованной мужской фигуры. Никак.
С поезда, с автобуса, с электрички, с маршрутки, с работы, с поликлиники, с магазина, с булочной, просто с улицы – отовсюду к Любаньке цеплялись мужики и шли, шли за ней… Шли молча и тихо, шли громко, улыбаясь, разговаривая и размахивая руками. Они были разного возраста (часто моложе Любки) и разного социального статуса (изредка богаче Любки). Дойдя с ней до калитки, мужчины слегка тормозили: пригласит ли? Калитка – о, радость! – гостеприимно распахивалась. Я пришёл к тебе из позабытых снов, как приходят в свою гавань корабли… На-та-ли!
Над загадкой Любанькиной популярности у противоположного пола задумывались все. Не могли не задумываться. Я тоже пытал маму:
– Почему так, а?
Она сначала удивлялась:
– Чего тут непонятного? Доступная! Вот и все.
– А как это мужикам понять? Так сразу? Я бы вот не понял.
Мама озадачивалась:
– По взгляду!
Я с сомнением качал головой. Во-первых, Любанькин бакалейный взгляд, кажется, не умел обещать ничего фееричного.
– Во-вторых, – говорил я маме, – давай возьмем для примера любую знакомую нам женщину средних лет. Не
