в формате слишком серьёзных перспектив. С другой же стороны, жизнь продолжала казаться мне игрой, которая, начавшись при рождении, теперь набрала обороты, обросла правилами и исключениями из них, не позволяя нам сдаться и попробовать что-то другое.А пробовать можно было многое: отец Динара довольно прямолинейно намекал на то, что хотел бы видеть нас продолжателями его дела; мои родители вовсю строили планы, касательно карьеры единственного сына и подкидывали разные идеи. Мы же сами продолжали промышлять перепродажей всякой несущественной ерунды типа элитного алкоголя, дорогих сигарет, да мелкой драгоценной крошки, которую щедрая рука отца Ди отсыпала нам для развлечения.
К своим условным восемнадцати годам мы успели обрасти приличным количеством не самых пристойных и важных, но интересных связей. Какие-то из них могли бы пойти на пользу в дальнейшем, какие-то я бы уже сейчас отсеял за ненадобностью. Но обычно эти вопросы решал Ди, моя же роль состояла только в том, чтобы грамотно поддакивать и брать на себя рутинное общение. И если кто-то говорил, что я просто его шестёрка, то мне хотелось возразить, но делать этого не стоило. Уважение и авторитет не заработать оправданиями. Так что я просто делал то, что устраивало меня со всех возможных сторон, учтиво избегая ответственности, которую с удовольствием на себя брал Динарчик.
И как раз в это время, в самый неудачный момент, когда мы задумали расширять поле деятельности, Амалия подкинула этот дурацкий сюрприз. Я не разделял желания Ди проучить её дланью Судьбы, но сладковатый привкус отмщения всё же приятно радовал. Эта шебутная девчонка, хитрая и горделивая не раз вставляла нам палки в колёса, откровенно пытаясь напакостить брату. Ревность её безумствовала всё больше и больше, списываемая на сложный подростковый период. Я мог бы догадаться о причинах, но оставлял эти раздумья Ди, дабы не лезть не в своё дело.
– Илай? – позвал он тихо.
– А?
– Ты ничего не слышал?
– Да вроде нет. А что?
– Пойду посмотрю, – показалось, будто за дверью шум.
Динар поднялся и осторожно вышел в коридор, преследуемый мной. Из-под двери комнаты его отца пробиралась полоса света, в соседней спальне царила тишина, нарушаемая лишь нашими мягкими шагами и тиканьем огромных старых часов в гостиной. Когда мы были совсем малышами, они били каждый час, заставляя нас заворожённо ждать этого момента. Теперь же, чтобы не беспокоить тревожный сон Лианы, часы превратились в обыкновенный механизм со стрелками, перебегающими от одной римской цифры к другой.
– Ха! – воскликнул Ди, изучая в глазок лестничную клетку. – Явление блудной дочери!
– Что там? – запереживал я.
– Смотри! – он чуть ли не в голос рассмеялся, распахивая дверь.
За ней стояла довольно-таки колоритная компания подростков и ребят постарше: от них так несло алкоголем и сигаретными парами, с примесью чего-то едкого, что я отшатнулся. Двое парней нашего с Ди возраста с совершенно стеклянными глазами держали под руки Амалию в традициях американских подростковых комедий с опущенной
