и перестал сомневаться чуть позже. Ту ночь мы провели у Динара, а утром после завтрака разбрелись по своим делам. Но я очень хорошо помню решительность и злость Ди, когда вечером он пришёл ко мне с новостями про Амалию. Причина её ужасающего состояния была не только в алкоголе – она банально оказалась беременной. В четырнадцать. То, что творилось в семье моего любимого товарища в последующую неделю, я вспоминать отказываюсь.Ди фактически жил у меня, пережидая бурю. Хотя я склоняюсь к тому, что он просто пытался уберечь родных от собственного гнева, если судить по сотням тирад, которые мне пришлось выслушать в те дни. Кто знает, может, я бы на его месте тоже вёл себя так – отстранённо, но в то же время сохраняя твёрдую позицию. А позиция Динара была до пошлости проста: аборт, частная школа и непомерная строгость. Об этом он каждый день сообщал отцу по телефону из моей гостиной.
Семья решила иначе. Побоялись навредить здоровью Амалии, да и на тот момент нянек в виде бабушек-дедушек и наёмных работников было даже слишком много. Я не переставал удивляться превратностям судьбы и количеству испытаний, пришедшихся на этих людей. Пока сам не оказался вовлечён в не менее странные и ужасающие события.
8
Амалия уже месяц как притихла, окружённая заботливыми и строгими гувернантками, похожими на приставов. После того как ей с подругами пришло в голову устроить выкидыш, она провела достаточное количество времени в больнице, полностью отвернув от себя Ди, который, казалось, вычеркнул сестру из списка родных. Он полностью сосредоточился на Лиане, учёбе и том самом проекте. Отец, к моему удивлению, не поскупился – так что руки у нас были развязаны настолько, что Динарчик решился на осуществление не одной своей идеи, а нескольких.
Только я ему был плохим помощником: учёба отнимала почти всё свободное время, даже вне университета. Приходилось посещать дополнительные лекции, ходить на выставки и очень много читать, чтобы не плестись в конце списка успеваемости. Кроме того, я прилично сох по Ане, всё пытаясь обратить на себя её внимание так, чтобы не вызывать подозрений. Я тушевался. Ди посмеивался, но советов больше не давал, – к моему великому сожалению. У него как раз в тот момент с девушками всё стало резко удачно: они чуть ли не вешались на моего прекрасного товарища, стоило нам прийти в компанию или забежать к кому-нибудь из старых друзей на квартиру. Правда, сам Динарчик динамил каждую. По его выражению, «не желал связываться с легкодоступными, тем более бесплатными». Не хотел слухов, берёг репутацию.
Странно, но играл этот факт против него же. Среди общих знакомых говорили в нелестном ключе об избирательности Ди, о его странных наклонностях в вопросах любви, девчонки смеялись над вопросом фертильности и мужской функции, кто-то в открытую оскорблял за отказы, считая его «зажравшимся золотым мальчиком» и устраивая провокации.
Динар долго молчал, не реагировал и даже не обсуждал со мной. До одного момента. Как-то ближе к концу зимы, когда первая его идея с перепродажей драгоценных камней (которые он после предложил мастерам отца для обработки, с чего мы, собственно, и получили первый
