свои пасти. В каждом возрасте есть свои страхи.
«В какие же непролазные дебри ты снова забрела, Элизабет? И как мне помочь тебе?» – подумал он, но вслух сказал лишь:
– А во-вторых? Вторая часть нанесенного вам оскорбления, милое создание?
– Я весь день его жду, а он так до сих пор и не явился.
– А если он не знал, что встретит вас сегодня?
– Вряд ли. Лувиньи наверняка сообщил ему об этом.
– Да уж, должен был сообщить. – Он подошел к столику, налил в два бокала шампанского и поднес один собеседнице.
– Возьмите, это поможет вам успокоиться.
– Но ведь я никогда…
– Попробуйте, – он выпил свой бокал залпом и сейчас наблюдал за ней с улыбкой.
Она отхлебнула немного и зажмурилась, видимо, чувствуя, как шампанское обожгло горло и разливается теплом в груди.
– Расскажите мне о нем. – попросила она Генриха.
– Поверьте, мне очень трудно судить его, но я попробую. Что именно вас интересует?
– Он молод?
– Да, ему чуть больше тридцати.
Эльза встряхнула черными кудрями и ее серьги, украшающие милые ушки, запутались в них.
– Разве в таком возрасте можно быть таким беспощадным в любовных вопросах? Он сам- то женат?
– Нет, – Генрих усмехнулся, поняв, что хочет подойти к ней и поправить ее прическу, прекрасно осознавая, что на это его толкает розовая пелена, именно она подсказывает ему предлоги, чтобы подойти к ней поближе и дотронуться до нее.
– Как вы сами относитесь к нему? – прозвучал следующий вопрос.
– Иногда я его понимаю.
Наступило молчание, это молчание он узнал: оно всегда наступает перед тем, как будут заданы главные вопросы и прозвучат ответы на них, задающие тон последующему общению. Это молчание нельзя не узнать, потому что у него особый цвет.
– Почему вы здесь, рядом со мной, ведь внизу идет веселье, а вы для этого сюда и приехали, чтобы веселиться.
– Что-то мне подсказывает, что мое место рядом с вами, -ответил он так, как будто ждал этого вопроса. -Сейчас я, может быть, скажу большую глупость, очень многие правдивые вещи глупы по сути. Я не хочу отпускать вас от себя дальше, чем на пару шагов. Что-то должно произойти еще с нами, обязательно произойдет. И хочу вам сказать еще одну вещь: нет человека на свете более преданного вам, и я готов доказать это. Завтра я уезжаю из города и мог бы увезти вас туда, куда пожелаете. Обещайте, что подумаете над моим предложением.
– Обещаю… Обещайте мне тоже кое-что.
– Что же?
– Что вы не пустите больше никого в эту комнату. Ни де Бурье, ни кого бы то ни было. Я устала.
– Обещаю. Не спущу глаз с этой комнаты.
Он дышал розовой пеленой, он чувствовал ее терпкий запах шалфея, он ощущал ее уже не только в своих легких, но и в своем
