на грудь, но легче стало лишь на какую-то долю секунды. Спина была абсолютно мокрой, ткань прилипала к коже, мне казалось, что от меня разит потом, как от лошади. Вдвойне невыносимее было то, что рядом, в шаговой доступности, синела поверхность тепловатой воды, так и маня к себе: мол, брось, Стас, и ты, и я знаем, чего ты хочешь на самом деле. И я бы прыгнул, честное слово, скинув с себя одежду и обувь. Мешали разве что две вещи: работа и свеженький труп, кровь с разбитой головы которого текла в воду.
Еще час назад, приехав на вызов, я подумал, что это будет не просто очередное дело, а какая-то муть, где все запутается с самого начала, начнут совать палки в колеса, в итоге оно закончится висяком. Первично осмотрев тело парня, я лишь вздохнул. Дело не просто пованивало, а смердело со страшной силой.
Я знал это лицо с закатившимися голубыми глазами, один из которых налился кровью и выглядел особенно жутко. Но даже смерть не сумела обезобразить парня так, чтобы он выглядел неприглядно.
Убитым оказался самый юный нападающий сборной «Стальные волки» Антон Романов, восходящая звезда, рекламное лицо нескольких демократичных брендов, подающий надежды и все такое… На Романова делали ставки, прогнозировали блестящее будущее, поскольку на льду этот парень творил настоящие чудеса, гоняя на свои «гагах», как локомотив на рельсах, быстро и неотвратимо, и горе было тем, кто попадался ему на пути. Двадцатилетний, не оперившийся птенец, сносил настоящих мамонтов, после чего лупил в десятку как из пушки. Ходили разговоры, что Романова вот-вот перекупят, но разговоры скисли после целой серии сокрушительных поражений «Волков», на поверку оказавшимися не такими уж и стальными.
Романов лежал на белом, подогретом кафеле бог знает сколько времени, в одних только плавках. Одежду, сложенную прямо на скамье неаккуратной кучкой, я нашел в раздевалке, там же, засунутый в довольно грязный кроссовок, был и «яблочный» телефон, который я безуспешно попытался разблокировать, а в результате просто отдал его на откуп эксперту. Во втором кроссовке я нашел ключи от машины, невольно удивившись, что Романов оставлял эти вещи не в карманах. Забрал ключи и пошел осматривать машину.
В салоне ничего интересного не нашлось. Машину словно вылизали, она хищно сверкала лаком, явно недавно побывав на мойке. Под передним пассажирским сиденьем я нашел крупный, заметно подвявший лепесток цветка, скорее всего, розы. Я аккуратно подцепил его и положил в пакет. Багажник тоже не порадовал – ничего лишнего, даже запаски нет. Я запер машину и вернулся в бассейн.
Агата Лебедева из Следственного комитета приехала последней. В помещение бассейна она вошла прямо с улицы, не сняв плаща, о чем наверняка быстро пожалела, но виду не подала. Отхлебнув из бумажного стаканчика кофе, явно купленного в местном автомате, она встала над трупом и без особого интереса поглядела на лицо. С ее видавших виды демисезонных берцев уже натекла грязная лужа, но Лебедева плевать на это хотела и проигнорировала укоризненный взгляд эксперта, которому и без того битый
