Проснувшийся с утра город уже гудит.
– Поплавать пришел, а потом его по голове долбанули или о бортик приложился? – осведомилась Агата. Эксперт Жора Милованов, толстый, красный от духоты, аккуратно повернул голову покойника и продемонстрировал рану, которую было плохо видно из-за длинных мокрых волос.
– Это точно не о бортик. Удар тупым предметом четырехугольной формы, что-то вроде молотка. Ударили справа с большой силой, после чего, судя по следам, подтащили к краю и опустили голову под воду. Вскроем, посмотрю, есть ли в легких вода, возможно, он после удара еще дышал. Судя по отсутствию следов борьбы, он не сопротивлялся. Ребята поискали, но возможного орудия не нашли. Может, где на дне лежит, сверху не видно, придется воду спускать.
– Под каким углом был удар? – спросил я. Милованов поднялся с кряхтением, развернул меня спиной, поднял руку с воображаемым молотком и резко опустил. По моей спине пронесся холодок. Несмотря на то что в руке у Жоры ничего не было, я вздрогнул. Удовлетворенный Милованов вновь опустился на колени.
– Вот сюда ему попали, – пояснил Жора. – Парень был практически ростом со Стаса, так что убийца немного ниже, но точно я вам вряд ли скажу даже после вскрытия. Ну разве что он явно правша.
Агата нависла над экспертом и грызла колпачок ручки, а потом ткнула ею в сбитые костяшки на руках мертвеца.
– А это что?
– Да, я это тоже отметил, – согласился Милованов. – Но следы застарелые, им дня три-четыре. Вообще на теле много синяков, но, учитывая, что он занимался хоккеем, это не удивляет. Правда, следы на руках говорят, скорее, о драке. А еще у него синяки на скуле примерно того же периода. Может, конечно, он их на тренировке получил, но… Впрочем, к смерти это отношение не имеет.
– Подтащили к краю, макнули в воду, а потом вытащили? – уточнил я. Милованов кивнул.
– А зачем вообще вытаскивали? Во сколько его нашли? – нетерпеливо прервала Агата. – Он что же, пришел сюда с раннего утра?
– Ну, сложно сказать, тут вскрытие покажет, но я бы сказал, что он тут лежит еще с ночи. Вода теплая, пол с подогревом, надо разбираться. Но навскидку – между часом ночи и пятью утра. Еще мне почудился запах пива. Нашел высохшие лужи, судя по всему, тут была какая-то вечеринка. Пиво точно пили.
– Интересно, – протянула Агата. – И что это за ночной заплыв? Да еще с пивом… Он вообще входил в тренировки? Почему ночью? Я всегда считала, что у спортсменов режим. Кто-то уже разговаривал с его тренером?
– Он едет, – ответил я. – Тут еще такой момент: тренер еще и его отчим. Мать в отъезде, поправляет здоровье где-то за границей, или в командировке, не в курсе, но ей уже сообщили.
Агата скривилась, недолго подумала, отошла к своему одиноко стоящему и уже слегка размокшему стаканчику с кофе, подняла и сделала щедрый глоток. Коричневые капли упали прямо на ее берцы. Поставив стаканчик обратно, она вернулась ко мне.
– Свидетели? –
