имела место диссоциация. Возможно, обычная истерия. В остальном ее эго казалось нетронутым – она вернулась в реальность, когда он ее успокоил.
Следующий вариант – психоз. Галлюцинации были настолько сильными, а бред – настолько поглощающим, что она потеряла связь с реальностью. Но чем дольше она говорила, тем больше успокаивалась, тем более рациональной становилась. Он решил повременить с этим диагнозом до тех пор, пока не узнает больше о ее истории. Признаки психоза и шизофрении обычно проявляются к двадцати годам.
Его любопытство росло, вызывая беспокойство. Психическое насилие части над целым, попытка реорганизации в новую констелляцию. Но зачем? Почему именно сейчас, в тридцать два года? Перед ним открывался широкий простор, неизведанный континент, и ему не терпелось начать.
Теперь, когда он был один в библиотеке, ему вдруг пришло в голову, что на большее он и не мог надеяться. Лечить сломленных и больных в области, которую он глубоко уважал, еще и в наилучших условиях – на ум сразу пришел образ отца. Сморщенный, подавленный человек с пропахнувшими чистящим средством руками. «Что это, если не милость Божья? – подумал Шнайдерман. – В чужом городе, среди незнакомых людей найти то, что перекроет все эти мысли».
Он потер глаза, закрыл учебники и выбросил стаканчик в мусор. Заставил себя сосредоточиться на пациентке, но из-за усталости мысли разбегались, без толку перетекая одна в другую. Он взял папку и вышел из библиотеки.
Одиночество психиатров-ординаторов – секрет для всех, кто не связан с профессией. Изоляция, пустые официальные коридоры, безвкусные залы для семинаров и чисто профессиональные отношения, а конкуренция не отпускает ни на минуту. Когда Шнайдерман шел по пустынному двору с выключенными фонтанами, шум города жутко отзывался в ночи. Он шел в свою квартиру, думая только о Карлотте Моран.
Билли склонился над ее плечом. Он прикоснулся к ее коже маленьким полотенцем, смоченным перекисью. Ее шея была испещрена нежными розовыми полосками, будто порезанная невидимым когтем.
– Чудо, что ты жива, – сказал Билли. – «Бьюику» досталось.
– Ты сможешь его починить?
– Да. Наверное. Если докупить детали. Вентилятор просто развалился.
Карлотта вздрогнула, когда он коснулся рваных ран у нее за ухом. В зеркале на его лице отразилась нежная забота. Она наблюдала за ним, а позади него было видно, как через открытое окно уличные фонари заливают пустырь ярким светом. Рядом высились желтые сорняки, шелестя на ночном ветру.
– Сколько все это будет стоить? – спросила она.
– Парочку сотен.
– Которых у нас нет, – простонала Карлотта.
Девочки стояли и наблюдали из проема двери. Их глаза горели от удивления.
– Доктор тебя обидел? – спросила Джули.
– Нет, милая, что ты. Вовсе нет. Мамочка просто с ним поговорила.
– Ты
