терпеть не могла даргородский рынок. Да и рынки в целом.
– Тётенька, подай монетку, ради Макоши! – чумазая рыжая девочка лет шести вцепилась Рогнеде в юбку. – Ты такая красивая, тётенька!
– Отцепись, – Рогнеда брезгливо выдернула юбку из её грязных рук. – Лучше усерднее молись своей Макоши, а не деньги клянчи.
Девочка зло посмотрела и плюнула ей под ноги:
– Макошь с тебя шкуру спустит, сука!
«Ненавижу детей», – Рогнеда едва успела увернуться от плевка.
Девочка набрала в грудь побольше воздуха – собиралась плюнуть ещё раз. Но теперь Рогнеда была готова. Едва девчонка плюнула, Рогнеда взмахнула рукой, призывая чары, и собственный плевок оказался у проказницы лице. Девочка завопила от ужаса и отвращения и в слезах умчалась прочь.
– Много чести обидеть ребёнка, – проворчала женщина с корзинкой у прилавка с луком.
– У этих богачей-чародеев ни стыда, ни совести, – ответила ей хозяйка прилавка. – Медяка сиротке жалко, а унизить беззащитных всегда рады.
– А вы чего ей денег не дали? – громко поинтересовалась Рогнеда, отряхивая юбку от грязи с рук попрошайки. – Взяли б да приютили сироту, раз такие сердобольные.
– Да у меня у самой семеро по лавкам, – пробормотала женщина с корзинкой, тут же теряя пыл.
– Да и у меня… – начала было вторая, но Рогнеда их уже не слушала.
Она направлялась к подворотне, которая, окутанная чарами, даже в солнечный день смотрела на торговую площадь тёмным провалом. Едва Рогнеда ступила в тень, звуки рынка стихли, будто все разом перешли на шёпот. В конце подворотни виднелась красная дверь с маленьким прямоугольным окошком.
Рогнеда постучала трижды. Окошко открылось, показав два карих заплывших глаза.
– Пароль, – пробасили за дверью.
Рогнеда сосредоточилась и нырнула в скудное и по-детски простое сознание того, кто стоял перед ней. Благо человек смотрел ей прямо в глаза. Но и это простая на вид задача стоила Рогнеде немалых сил. Проникать в сознание людей без их согласия было очень непросто, а проникнуть в сознание чародея – почти невозможно. Даже сейчас она успела заглянуть всего на мгновение, и, если бы привратник не повторял про себя одни и те же слова, видимо, силясь их не забыть, у Рогнеды бы ничего не вышло.
– Мавка по имени Шу, – буркнула она, и окошко закрылось.
Заскрипел замок. Один, второй, третий. И дверь распахнулась, пропуская Рогнеду внутрь. Тёмный узкий коридор увёл её в дымное нутро здания, пропахшее маковой грёзой и пивом. Даже днём здесь было полно людей, в основном картёжников. Они сидели за круглыми столами и бочками и проигрывали последние деньги. Какой-то мужик в приступе гнева выругался и смёл карты со стола. Взмыв в воздух, они разноцветным дождём опустились на пол. Под ноги Рогнеде упала карта с изображением лешего. Уголок был загнут.
– Надуть меня решила? – проигравший ударил кулаком по столу и ткнул пальцем в женщину напротив.
– Заткнись и потроши кошель, – она облизывала
