средство.
Заглянув в соседние комнаты, я нашел там своих новых товарищей. На лавке под здоровенной лисьей шубой храпел Емельян свет-Савватеевич. Цыган, обнявший вновь обретенную заветную флягу, и Шиш тихо блаженствовали на печи. Я вышел на крыльцо и вновь подивился мастерству Вадита. Его скромный домишко, площадью около пятисот метров, терялся на фоне прочего великолепия. Пещерка была раз в десять больше моей, а опорами высокого сводчатого потолка служили архитектурные шедевры со всей земли – выполненные с великим мастерством каменные копии дворцов и храмов располагались в строгой симметрии и гармонии. Я узнал Тадж-Махал, Собор Святого Петра в Риме, Букингемский дворец. В центре, на постаменте из красных гранитных плит, стоял собор Василия Блаженного.
– Говорят, пока цел Собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на рву, будет и Москва стоять, – сказал неслышно подошедший сзади Вадит. – Решил, пусть еще один будет. Как второй шанс. Если что.
– Я слышал, когда Сталину представляли макет реконструкции Красной площади и убрали с него этот храм, он велел вернуть на место.
– Было дело. При Сталине нас не уничтожали. При Хрущеве начали.
– На Семипалатинском полигоне? – Уточнил я.
– Ну! И на ему подобном во всем мире. На атолле Бикини, на Маршалловых островах целая операция была. Нью-Мексико, Новая земля, Аляска, Колорадо, Французская Полинезия, Синьцзян… По всему миру нашим досталось.
– И что, все ядерные испытания были связанны с уничтожением подобных нам?
– Конечно нет! Но некоторые были. Знаешь, сколько всего было ядерных испытаний?
– Нет. Сколько?
– Более двух тысяч. Если весь мир брать. А сколько еще будет?
– Умеешь с утра настроение поднять…
– Обращайся! Ладно… Надо позавтракать и собираться.
– Куда?
– Наверх в город. Тебе нужно мебель да прочее барахло. Мне задачу ставили продуктами и прочей «пользой» запасаться. Буди Мизгиря.
Я обернулся и содрогнулся. Ну никак не привыкну к паучьему облику нашего приятеля! Тот висел вниз головой неподалеку на прозрачных нитях паутины и я мог как следует его рассмотреть. Кошмарное зрелище! Продукт внебрачной связи Чужого и Хищника – здоровая, больше двух метров, вытянутая башка серо-зеленого цвета, восемь глубоко посаженных маленьких глаз. Туловище покрыто панцирем, из-под которого лезет мерзкая щетина. Десяток гибких щупалец с длинными и острыми когтями сложены на могучей груди.
– Мерзость, – пробормотал я, ощупывая тончайшую нить паутины.
– На себя посмотри, – обиделся сверху Мизгирь.
– Да я не про тебя, – засмеялся я. – А про паутину.
– Понимал бы чего, – паучище негодующе зашевелил щупальцами. – Самая нужная на свете вещь. Знаешь, что моя паутина толщиной всего в пару миллиметров способна остановить реактивный самолет?
– Да ну?
– Вот те и ну!
