ты до сих пор так ничего и не понял? Или ты просто боишься себе в этом признаться?
– Я… я ведь умер, да? – это был самый глупый вопрос, который только можно было задать в данной ситуации.
– Д-а, – слегка растягивая слова, ответил собеседник.
– А ты? Ты – мой ангел-хранитель? – я был всё так же не уверен в собственных словах.
– Снова в точку, – ангел улыбнулся в ответ уголками рта.
– Только… – Сомнения в голосе стали почти осязаемыми. – Разве это рай? Да и на ад как-то не очень похоже.
Я огляделся. Вокруг было абсолютное ощущение пустоты. Полное ничто. Настоящее и бесповоротное.
Ангел нахмурился:
– А с чего ты решил, что что-то должно соответствовать твоим представлениям? Помнишь, однажды один мудрый человек сказал: «После смерти мы все очень сильно удивимся». Ты удивлён?! Сюрприз!
Я хватал ртом воздух, не зная, что сказать.
– И куда мне теперь? Скажи, что в рай!
– Зачем я буду тебе врать?
– Я же неплохой человек?!
– Ты?
– Ты неплохой, а гораздо хуже. Ты просто всю жизнь делал вид, что тебе не всё равно. Что тебе не насрать на окружающих. Даже пытался помогать людям, но… но не ради них, а для себя. Чтобы себе сказать: «Я – хороший, я – молодец». И после всего этого ты всё ещё ждёшь в ответ на свои поступки моего сострадания?! Не-а.
– Я не… – мой голос дрогнул.
– Просто возьми и открой эту дверь, – ангел указал рукой на висящую рядом со мной невзрачную серую дверь. Такие же ставят в дешёвые офисы.
– А что за ней? По ту сторону?
– Твой персональный ад!..
Как часто мы думаем, что делаем что-то во благо окружающих, но ищем, в первую голову, свою выгоду. И даже не задумываемся о том, что от этого кому-то может стать плохо. А потом сами себя обманываем, думая, что нас ждёт сверкающий рай с единорогами и вот этим вот всем.
Сюрприз!
Июнь 2019 г.
Стоимость трусости
Я ждал, скучая. Максим всё ещё не пришёл. Обычно, чтобы подняться на предпоследний этаж, где я жил, моему другу требовалось полторы-две минуты. Ну, это если на лифте. Окей, допустим, что сегодня лифт не работает, что бывает нередко. Тогда ему нужно минуты три-четыре. Ну, хорошо – пять. Но это уже с запасом.
Вернувшись из коридора в зал, я бросил взгляд на настенные часы. Макс позвонил в домофон уже больше семи минут назад. Странно, где его черти носят? И нет, дома, при родителях, я не матерился.
Когда пошла уже одиннадцатая минута, мне стало даже слегка тревожно. Кроме меня в этом подъезде у Максима не было ни друзей, ни знакомых. А это значило, что зайти к кому-либо поболтать он не мог, от слова совсем. Внутри противно похолодело. То самое ощущение, когда начинаешь, что называется, прямо жопой чувствовать, что происходит (или должна произойти) какая-то фигня.
Я вышел в «предбанник». Так мы называли часть подъезда, в котором было всего две квартиры: наша
