ввела её в просторную комнату с высоким сводом, посредине которой стоял стол с массивным бронзовым подсвечником.
– Вот эта девушка, монсеньор, – сказала мать Маддалена.
Затем, бросив подбадривающий взгляд на Лоренцу, она вышла.
Сидевший за столом человек поднял голову и с губ девушки едва не сорвался изумленный возглас: это был кардинал Медичи. Положив руку на раскрытую страницу книги, он окинул Лоренцу беглым взглядом. В свою очередь, та не сводила с него глаз. Из-за полноты средний сын Великолепного казался старше своих девятнадцати лет. Нездоровый цвет лица и воспалённые веки свидетельствовали о его страсти к древним манускриптам, за расшифровкой которых кардинал проводил целые часы.
– Сейчас никто бы, в том числе и мой брат, не нашёл бы тебя красивой, – усмехнувшись, неожиданно произнёс Джованни Медичи.
Так как девушка промолчала, он продолжал:
– Наверно, тебе хотелось бы знать, почему ты оказалась здесь?
– Преподобная матушка сказала, что этим я обязана тебе, монсеньор.
– Да, это правда.
– Но почему? Чем я заслужила такое наказание?
– Ты и в самом деле не догадываешься?
– Нет, монсеньор.
– Ну, что же, даже если ты и притворяешься, это не поможет тебе! – на одутловатом лице кардинала внезапно мелькнуло жёсткое выражение.
– Я и в самом деле ничего не понимаю!
– Ты сама виновата во всём: если бы тебе не взбрело в голову объявить себя дочерью моего отца, то сейчас ты находилась бы на свободе.
– Но это правда: я – дочь Великолепного!
Джованни полузакрыл глаза:
– Как ты можешь доказать это?
– Я уже говорила, что Великолепный прислал моему приёмному отцу грамоту, в которой признал меня своей дочерью.
– Где же она?
Внезапно Лоренца ощутила опасность. Её насторожил вкрадчивый тон кардинала, словно под маской благодушия он скрывал другую, более опасную личину. И ещё этот его настороженно следящий взгляд из-под полуопущенных век.
– У меня её нет, – ответ Лоренцы был правдивым в том смысле, что у неё действительно сейчас не было при себе грамоты.
Кардинал нахмурился:
– Посланник короля Карла утверждал, что видел эту грамоту.
В другое время Лоренцу позабавило бы то обстоятельство, что они с Джованни словно поменялись ролями, но теперь она сочла за лучшее промолчать. Тогда брат Пьеро пригрозил:
– Для тебя же будет лучше, если ты отдашь мне её.
– Зачем она тебе, монсеньор?
– Эта грамота бросает тень на моего отца и, следовательно, на моего брата, чем могут воспользоваться наши враги.
– Разве в семье Медичи не было бастардов?
– Если ты имеешь в виду моего кузена Джулио, которого родила моему покойному дяде его любовница, то это совсем
