к своей личности, как у меня вновь заболела голова. Только сейчас я поняла, как в принципе у меня всё болит. А ещё очень хотелось пить и понять всё же, что происходит? Была ли я напугана в этот момент? Было странное чувство отрешённости. Пока я и сама не могла сказать, как себя чувствовала. Я действительно боялась. Моё сердце билось так часто, что дыхание то и дело становилось прерывистым. И пугали меня не незнакомые люди вокруг, а та ужасающая пустота в голове.
Стоило каравану расположиться в месте стоянки, как вновь ко мне подъехал тот же самый мужчина. Он вёл себя как-то настороженно, словно со мной было что-то не так, и он боялся спугнуть меня.
– Не бойся, дитя, – подняв руки вверх, точно показывая, что в них ничего нет, сказал он. – Мы не причиним тебе вреда.
Я продолжала смотреть на него из образовавшейся щели между мешками. Каким-то образом мне удалось втиснуться между ними и теперь я была действительно в надежном укрытии… Так мне казалось.
– Тебе стоит выйти к нам… У костра, – махнул он в ту сторону, где сейчас сноровисто хлопотало сразу несколько мужчин и женщина, – можно поесть и попить. Не бойся, просто приходи, как будешь готова…
На этих словах он повернулся ко мне спиной и уехал прочь.
Я сидела, не двигаясь ещё какое-то время, стараясь разобраться что к чему. Выходило скверно. Мой организм желал выйти наружу просто потому, что слишком много чего желал. И терпеть я уже просто не могла.
Стараясь не привлекать к себе внимания, аккуратно высвободилась из своего укрытия, и столь же ловко соскользнула с бока повозки, опрометью бросившись в ближайшие кусты. За всё время, как я пришла в себя, сгустились сумерки. Вечерело. Вокруг стало ощутимо прохладнее. И только избавившись от самого насущного желания, я поняла, что на мне тонкая холщовая рубаха до щиколоток и…больше ничего. Я не знала, что готовят мои спутники, но от костра потянуло невероятно притягательными ароматами. Живот заныл с такой силой, что хотелось свернуться калачиком и заскулить. Но я продолжала наблюдать за собравшимися людьми издалека, сама не замечая, как осторожно я подбираюсь всё ближе и ближе к костру.
– Надо было привести девочку к костру, – укоризненно сказала женщина, что сейчас помешивала что-то ароматное в котелке над костром, обращаясь к тому самому мужчине, что подъезжал ко мне на лошади ранее.
– Дай ей время, – покачал он головой, протягивая руку женщине, в которую та тут же сноровисто вложила исходящую жаром миску и ложку. – Мы не знаем, через что прошел этот ребёнок. Главное, как можно дальше убраться от Тавира. Проклятые степняки, такой город угробили!
Ребёнок? Я ребёнок?!
Почему-то это замечание показалось странным. Непривычным. И в то же время, опустив взгляд, я провела рукой по совершенно плоской груди и животу. Да, наверное, он был прав, и я ребёнок.
– Ты прав, Риман, – заговорил ещё один мужчина, точно так же протягивая руку женщине и получая свою порцию еды.
Я
