уезжаешь.
Она заглядывала ему в глаза, и сердце переполняла радость, что в эту минуту может не стесняться.
– Мишенька, знал бы ты, как я ждала! Я ведь все еще люблю тебя!
– Света, не надо…
– Миша, я не навязываюсь и ничего не требую. Просто… Просто ты – самое светлое мое воспоминание в жизни, и я берегу его. И всегда буду беречь.
– Я тоже вспоминал о тебе, – сказал он сдержанно, но глаза его выдали. Он смотрел на нее, не отрываясь, с такой любовью…
– Миш, поцелуй меня, – жалобно попросила Света.
Он осторожно взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы. Поцелуй был долгим, но не страстным, а будто обреченным. Оторвавшись от нее, он пробормотал:
– Я не должен был…
– Почему? Всего один поцелуй, я буду помнить о нем.
– Зря я узнал вкус твоих губ…
– Миша, так ты все-таки любишь меня? – расцвела она.
– Люблю, хоть и не должен.
После этих слов Света вновь кинулась ему на шею, сама нашла его губы…
Их прервал голос из репродуктора: «Поезд „Красная стрела" отправляется с третьего пути в двадцать один час пятьдесят три минуты».
Пересиливая себя и ее, Миша отстранился, кинул взгляд на вокзальные часы и поднял рюкзак.
– Две минуты осталось. Светочка, ты самая лучшая на свете, ты сделаешь, что я попрошу?
– Я все для тебя сделаю, – торопливо пообещала она.
– Не бросай Маню.
Что?.. Он ведь признался, что любит… И опять – Маня?
– Она очень привязана к тебе, у нее больше нет подруг, и если ты… Я прошу…
– Не беспокойся, я не выдам тебя, – сразу потускнев, вздохнула Света.
– И еще – позаботься о ней, если что…
– Если – что? Миша, не говори так! Ты скоро вернешься, войска выводят…
– Надеюсь, но ты обещай не бросать Маню и позаботиться. У нее сердце больное.
– Обещаю, – вздохнула она, опуская взгляд.
– Ну, вот и все. Время…
Он в последний раз порывисто обнял ее и вскочил на подножку рядом с проводником. Поезд тронулся, а она все смотрела вслед невидящими глазами, пока состав не скрылся за поворотом.
«Я знала, что он все-таки любит меня! И страдает, так же как и я. Мишенька, ты думаешь, этот узел нельзя разрубить? Можно. И мы это сделаем, как только ты вернешься».
С этой уверенностью Света прожила несколько дней. Перебирала в памяти все его взгляды, слова… Несмотря на разлуку, она была счастлива этими воспоминаниями. А Маня слегла от расстройства, даже врача вызывали. Тот прописал что-то от сердца и успокоительные.
Слабачка, думала Света, подавая подруге лекарство. И тут ей вспомнились последние Мишины слова: «Позаботься о Мане». Она досадливо сморщилась. Обещала – придется теперь заботиться.
– Спасибо, Светочка, – благодарно улыбнулась Маня. – Как я некстати разболелась…
