на улице туман, а потом достает телефон, предположительно, чтобы показать ему фото, я думаю о том, как она украла у Джаспера сувениры и билеты, а потом пришла на игру и вывесила плакат. Со вкусом, и все такое. Не называя имен, просто осуждая преступление. Прекрасная месть! Она умная. Нет ничего более привлекательного, чем умная девушка.
Я тру подбородок. Встречаюсь с ней взглядом, когда беседа о собачьей моде приостанавливается.
– То, что ты сегодня сделала, с плакатами… – говорю я.
Ее глаза взволнованно распахиваются, как будто я собираюсь песочить ее за то, что она припечатала изменщика. Я спешно добавляю:
– Это было нереально круто!
Она опускает взгляд, кажется, немного смутившись от похвалы. Чудесно. Просто чудесно! Это тоже привлекательно – ее скромная сторона в противовес общительной, впечатляющей личности.
Не думай об этом. Не воображай, как идешь с ней на свидание. Не-а! Она просто поклонница, ничего больше.
Я наклоняюсь через сиденье и протягиваю ей кулак. Вот так. Она просто поклонница, а не красотка, которую я хочу отвести к себе домой, раздеть догола и облизать везде, пока она не начнет молить о большем. Всю ночь.
Она ударяет своим кулаком по моему.
Не желая отбиваться ото всех, Чейз присоединяется.
Когда Трина опускает руку и откидывается на сиденье, она уже не кажется задорной и дерзкой, как несколько секунд назад. Может, задумалась о своем козле-бывшем?
Так дело не пойдет.
– Трина, мы заставим его пожалеть о каждой секунде причиненной тебе боли. – Я перевожу взгляд на друга. – Согласен, Уэстон?
Чейз кивает с таким серьезным выражением лица, какое бывает у него только на льду.
– Да, заставим.
Трина снова улыбается, и у меня в груди зарождается какое-то странное чувство. Что-то приятное.
– Хоккей нравится мне все больше и больше, – говорит она.
– К концу вечера ты его полюбишь, – говорит Чейз и снова улыбается ей своей особой улыбкой.
Вот же ж черт!
Мне знакома эта улыбка.
Это очень опасная, блин, улыбка.
Он улыбается так, когда ему нравится девушка.
Поэтому мне надо срочно прекратить о ней фантазировать.
Чейз мне как брат. Мы с ним с детства вместе. Он поддерживал меня, когда отец запил. Мы тогда учились в начальной школе. Папа приходил домой пьяный и злой, не пропускал ни одной юбки, пока мама, несмотря на то что была от него до ужаса зависима, не выгнала его из дома. Я, в свою очередь, поддерживал Чейза, когда мы учились в колледже и его отец – его герой, его пример для подражания – скончался после долгой болезни.
Я ни за что в жизни не позволю девушке встрять между нами. Одного раза было достаточно. Тот случай меня почти убил.
Как бы мне ни хотелось, я даже не смотрю на Трину, когда мы подъезжаем к бару и выходим из лимузина.
А мне хочется – мне ой как хочется пялиться на ее задницу,
