бы лучше за кроликами так убирала, как скачешь сейчас! – Проворчала на меня тогда бабушка.
Мне стало обидно, будто меня дисквалифицировали с важного соревнования и обнулили победу.
– Да что вы цепляетесь к ней? – Заступился за меня дядя. – Дайте девочке порадоваться, в самом деле.
Воспоминание было обрывочным и нечетким, мне запомнилось только, что после этого он меня закружил на поле – я пошла помогать ему заготавливать сено. Надеюсь, я действительно больше помогала, чем мешала, хотя точно сказать сейчас не могла.
– Ты чего? – Слава похлопал меня по плечу. Я так глубоко ушла в себя, что забыла о своем ходе. Тут же нацепила улыбочку и сделала необдуманный ход. – Ага! Две шашки и дамка!
Ну, с дамками играть трудновато, но в ничью выйти я сумела.
В ту ночь я долго не могла уснуть. Крутилась в кровати, смотрела видео, слушала шум дождя в наушниках, пока он не решил повторить в реальности. Потом решила немного почитать. Мой выбор пал на известную детскую сказку начала двадцатых годов, чтобы сильно не нагружать себя. Но когда я дошла до того, как пятидесятилетний мужчина начал зазывать пожить у него одиннадцатилетнюю девочку, тут же закрыла книгу. Ох, уж эти сказки прошлого века. Хорошо хоть не додумалась прочитать сказки братьев Грим.
Спать совсем не хотелось. Зашла в соцсети, но кроме уведомлений от очередного комментария на моей фотографии от дружков Никиты, ничего не было. Я удалила и комментарий, и после саму фотографию. Это была последняя. Остальные также подверглись нападкам. Только я блокировала этих ребят, как они создавали новые странички и опять писали гадости. Может, вообще ужалить страничку? Да, это вариант. Хотя бы на время.
Только нужно будет не забыть взять номер телефона Сережи, чтобы быть на связи. С Любой мы уже во всех соцсетях делимся записями, смешными видео и музыкой. Конечно, Сережа занят сильнее, но, может, найдет время для моих нелепых сообщений.
Кстати, о нелепостях. Я решила сесть за стол и вспомнить, как раньше писала стихи. Да-да, те самые стихи богатых на фантазию шестиклассниц о неразделенной любви. Зато какие эмоции у нас это вызывало! Тогда мы еще верили, что у нас есть шанс стать известными поэтами и заставлять уже следующее поколение детей плакать в ночи над никак не запоминающимися строчками.
Вот, например, мое любимое:
Ты был прекрасен, как Эдвард Каллен,
Светился на танцах, будто ритм идеален.
В твоих смелых движениях я видела грусть,
Будто ты переел слив, ну, и пусть!
Считаю, что в нем идеально все. Но подружки тогда засмеяли шестое по счету мое стихотворение, и я больше за них не бралась. Вернее, больше не бралась их зачитывать вслух. А вообще, иногда баловалась, когда никто не видит. Это был мой маленький секрет. И пока это было сокрыто, я могла спокойно рифмовать «кровь» и «любовь», не задумываясь о том, что это глупая рифма.
Конечно, со временем стихи стали мрачнее и печальнее. Наверное, поэтому мне так нравилось то стихотворение про
