стоит, она успела подойти к высокому мужчине, чмокнуть его в щеку и сесть в машину. Видимо, Никита ей не особо-то и нужен.
И вот он остался один.
Я вздохнула и поспешила сказать хоть что-нибудь, пока он не достал из кейса наушники:
– Ты… у тебя хорошо с химией получается.
– Спасибо, – улыбнулся он. – Родаки заставляют ходить к репетитору.
– Хочешь быть врачом?
– Не то чтобы. Но отец говорит, они много зарабатывают. И он уже поговорил с преподавателями в местном ВУЗе, так что я, считай уже свой.
– Круто! – Совершенно искренне вырвалось у меня. – А у меня вот не очень. Ты понимаешь, как решать последнее задание?
Он покачал раскрытой ладонью, мол, когда-как. Но я не собиралась сдаваться.
– Слушай, нельзя ли мне тебя попросить объяснить его? Я так волнуюсь, что не сдам эти экзамены…
– Ты вроде неплохо знаешь химию. В органике вообще вроде, как рыба в воде.
– Н-да… Это мне везло, наверное. Просто последнее задание, ну, никак не дается мне. Если бы ты помог, я была бы очень благодарна.
Он на несколько секунд казался удивленным. Затем осмотрел меня сверху вниз, кивнул и, к моему изумлению, согласился:
– Ладно, как хочешь. Давай завтра у меня после школы? Я отправлю тебе адрес.
Не веря в происходящее, я закивала, как болванчик и показала свою страницу на смартфоне. И тут увидела за его спиной на углу школьного двора далекую фигуру, прожигающую меня взглядом. Сразу ощутила себя затушенной свечой. Попрощавшись с Никитой, я решительно направилась к Любе.
– Привет, – я неловко улыбнулась ей. – Ты, наверное, не помнишь меня…
– Что тебе надо? – Резко оборвала она мои шаткие попытки наладить диалог. – Если ты не заметила, я не собираюсь с тобой разговаривать. И мамку свою держи от нас подальше. Ничего нам от вас не надо.
Кулаки сжались сами собой.
– Деревенские так и не научились себя вести.
– Научились. Как раз у городских, – ответила Люба и махнула руками, прогоняя меня.
Я уже развернулась, но все-таки решила закончить все основательно. Пусть выскажет, хотя бы за что так относится.
– В чем твоя проблема? – Спросила я напрямую. – Что я тебе сделала?
– Ты еще спрашиваешь? – Впервые я вживую увидела описываемый в книгах темнеющий взгляд. – Ты хоть понимаешь, что ты со мной сделала? Понимаешь, что мне пришлось пережить?
– Что? Вот что пришлось тебе, чего не довелось мне? Или ты забыла, что я тоже потеряла близкого человека? Ты серьезно обвиняешь меня в том, что я заметила тела в лесу? Прошло десять лет, дура, если ты не забыла. Или ты хотела меня обвинить в этом убийстве? Хочешь сказать, семилетняя девочка убила двоих взрослых людей?
Казалось, она меня ударит. Может, она действительно хотела причинить мне боль,
