спасение, лишь бы потянуть время.
– Всё – до дна! – вскрикнула опять сипло она, и сама тоже не медля, потянулась за стаканом и скорыми, булькающими глотками выпила, при этом ни на миг, не сводя с него взгляда. В этот момент Жоре привиделось – её глаза как-то опасно приблизились к нему, зрачки расширились, и он, охваченный трепетом, заглянул в них помимо воли, как в чёрную дымящуюся бездну, почувствовав гулкие удары сердца. Допивая вино, он будто хотел заглушить его сильное биение. И, поставив стакан на стол, смело изрёк:
– Одевайся, пошутила и будет! – она недоумённо уставилась на него, он хотел было встать, но в ногах ощутил прилив свинцовой тяжести и снова опустился на табурет, испытывая в голове лёгкую свежесть, но сознание, словно расплывалось, как ртуть, повторил усилие встать, но его, точно кто привинтил к табурету. Сердце снова шумно и сильно заколотилось и лицо охватил жар, на лбу выступил зернистый пот.
Полина нашарила в своей одежде на кровати сигарету и закурила. Сигарета лихорадочно запрыгала в её тонких пальцах, а перед глазами, как светлячок, мельтешил малиновый кончик сигареты.
– Ну что, солдат, голой бабы испугался, ха-ха-ха! – она сипло, нервно засмеялась. Её тощие костлявые плечи заколыхались. Он даже не заметил, как она опять опасно к нему приблизилась, её трусы белели на уровне его груди. Своей рукой она провела плавно по коротким волосам, которые торчали ёжиком. Жора было сделал движение сбросить её руку, но она осталась на его голове; он пытался оттолкнуть от себя её худое тело, но вместо этого руки сами обхватили Полину вокруг шеи и она попятилась, увлекая его за собой. Он довольно легко, как-то невесомо, оторвался от табурета, и ему почудилось, как вместе с нею провалился в какую-то мягкую яму и дальше всё отчётливо уже ничего не мог припомнить, как сквозь зыбкий сон, что с ним всё-таки приключилось?
Сознание вновь к нему вернулось только возле своего барака. Во всём теле Жора чувствовал ледяной озноб, ноги от росы совершенно вымокли, голова буквально раскалывалась, словно её чем-то накачали…
У брата в окне ещё горел свет, на его стук вылетел опрометью Никита и в полнейшем оцепенении уставился на Жору, будто ещё не веря, что видит его целого и невредимого.
– Где ты столько шатался? – вырвалось у Никиты с раздражительной яростью, —в поисках тебя я все закоулки облазил…
– Тише! Расскажу! Погоди! – мучительно держась за лоб, выговорил младший Карпов.
– Пойдём!
Жора еле плёлся за братом в отдельную комнату, где ещё была не вся обстановка.
Выслушав Жору, о его злоключениях, Никита с чувством сожаления, изрёк:
– Какой же я дурак, и почему я не предупредил тебя! Тут у нас её бабку все зовут колдуньей, а внучка – натуральная змея…
– Да, я это заметил, когда она раздевалась…
– Так ничего не было? Точно?
– Не,
