водяру иже
С ним. И самогон,
Если попадётся…
Жизнь поставлена на кон.
Может обойдётся
В этот раз? И я, как лист,
Матерью-природой
Буду сброшен в самый низ,
Но не станет кодой
Этот алкодекаданс?
Вдруг, подобно листьям,
Под цветов известный вальс
Возрожусь я чистым?
Я изо дня в день твержу
(Это – моя мантра):
«Мать-природа! Завяжу!
Не сегодня… Завтра».
Жил переутомлённый бомж,
Всегда небритый и поддатый…
А так устал он от чего ж?
От многотрудной и треклятой
Бомжовой жизни. Замкнут круг.
А ведь порой и мы с тобою,
Мой переутомлённый друг,
Скулим над трудною судьбою,
Картинно руки заломив
И ожидая состраданья…
Весьма заезженный мотив.
Он от начала мирозданья
И так и сяк, на все лады
Обыгран. Но запомни всё же:
Устать немного – полбеды.
Но возроптать – беда. Не гоже.
В этом мире так заведено,
Что с конфетами соседствует говно.
И на то нам голова дана,
Чтоб случайно не вкусить говна.
Но умельцы среди нас не редки,
Делающие из говна конфетки.
И история, увы, типична эта:
Жрёшь дерьмо, а думаешь – конфета.
Пьяный человек несносен,
Но хочу вам доложить –
Трезвый взгляд на жизнь серьёзен;
С трезвым взглядом тяжко жить…
То ли дело – выпил пива
Иль портвейна пригубил…
Ты красивый и счастливый,
Полон замыслов и сил.
Но увы, весёлый праздник
Прогремел – и был таков.
Двухнедельный пир сменяют
Десять дней отходняков…
Этой жёсткой парадигмой
Я раздавлен и убит.
Трезвым жить – невыносимо,
Пить – здоровье не велит.
Жили в райском во саду
Люди, звери, какаду…
Впрочем, по задумке Бога,
Было там людей не много.
Двое. Ева и Адам.
Экзотическим плодам,
Мягким травам, облачкам,
Баклажанам, кабачкам
Радовались в неглиже.
Жизнь – сплошное бланманже.
Как-то жарким летним днём
Адам с Евою вдвоём
Бегали в чём Бог создал.
Оп! Адамов член привстал…
С
