rel="nofollow" href="#n_8" type="note">[8], а где растут луковицы: на земле или под землёй?
Мама вытерла слёзы кухонным полотенцем. Тушь для ресниц растеклась по щекам. Папа называл это «луковое лицо».
– Под землёй. Но зелёные пёрышки, которые пробиваются наружу, тоже очень вкусные. Когда я училась в колледже, у меня на подоконнике всегда стоял цветочный горшок с луковкой. Я срезала зелень и посыпала ею сыр и яичницу. Видимо, теперь лук мстит мне за это.
Каспия открыла шкафчик, в котором были аккуратными рядами расставлены специи. Мама привезла их полчемодана, не слушая бабушкиных комментариев.
– Что ты ищешь? – спросила она и, ещё раз вытерев глаза, взяла сковородку.
– Корицу, – ответила Каспия, оглядывая многочисленные баночки.
Другие женщины любили покупать одежду и обувь, а её мама предпочитала приправы: паприку, кайенский перец, эстрагон – всё это, между прочим, тоже растения.
– Так-так… Сейчас найдём… Вот она. Только здесь почти ничего не осталось. Sorry. Но за углом есть магазин специй.
Каспия понюхала пустую баночку со следами порошка кофейного цвета. Корицей всё ещё пахло. И обезьянками, и ящерицами. Ароматы так легко увлекают человека в путешествие!
А вот одежда Каспии пропиталась воздухом штата Мэн. И мамина тоже.
– О’кей, я пойду куплю корицу, а ты придумаешь с ней новый рецепт. Только ничего безумного!
– Не понимаю, о чём ты, – лукаво улыбнулась мама.
Она любила то, что называла кулинарными авантюрами. По теории Элли, трижды прочитавшей «Гарри Поттера», мама Каспии в прошлой жизни была алхимиком. На это она сама однажды ответила:
– Нет, я была ведьмой. Собирала травы в лесу и волшебно готовила. Все мои зелья получались сказочно вкусными.
Мама умела пошутить. Но Элли после того случая не скоро перестала нервничать в её присутствии.
На улице стояла жара – такая, какая в Вимлмертоне бывает раз в десять лет. Пожалев о своей привычке, выходя из дома, всегда брать с собой куртку, Каспия влилась в толпу незнакомцев, идущих по тротуару. Как много разных лиц! В её родном городке во всех людях ощущалось что-то общее. Они как будто бы были из одной глины и каждый день играли одну и ту же мелодию. Но здесь, в Бруклине, Каспия услышала неистовую симфонию, исполняемую тысячей разнообразных человеческих инструментов. Сливаясь воедино, их голоса, как ни удивительно, звучали гармонично.
Она боялась неприветливых взглядов, как будто бы спрашивающих: «Ты откуда взялась?» – но никто на неё так не смотрел. Ею, похоже, вообще никто не интересовался. Все были заняты своими делами, и ей это понравилось. Здесь она не услышит от мамы: «Миссис Персиммонс пожаловалась мне, что ты не поздоровалась, когда она встретила тебя в рыбном магазине. Чего же ты? Как будто не знаешь, какая она». Да, Каспия знала миссис Персиммонс. И всех остальных. А жить в большом городе, полном незнакомцев, – это совсем другое. Чем-то лучше, чем-то хуже. Ведь всё-таки немного
