Даже змейки перестали трещать.
Лау Пинь заметил:
– Если останемся здесь, нам кранты. Нас снова сцапают. Мы сбежали от Птиц однажды, но повторно тот же трюк не провернуть.
Майра и Фред кивнули.
Одобрено голосованием. Отлично.
Бет поймала на себе взгляды змеек. Чужаки определили в ней лидера группы странных приматов, ворвавшихся в их жизнь. Может, у всех разумных существ имеется определенная иерархия?
– Ладно, так и сделаем. Вы заметили, что мы тормозим?
Фред кивнул.
– Ага.
Лау Пинь сказал:
– Времени мало. Сложа руки сидеть нельзя. Пускай змейки скажут, что делать.
– Ага, – Бет покосилась на Майру. – Что-нибудь еще?
– Ну, э-э… – Майра помедлила. – Пальцезмейки… хотят с нами за компанию.
5
Редвинг сорвал банан, который вырос в странной тороидальной конфигурации, очистил от кожуры и съел; аромат навевал воспоминания о теплых тропических ночах и шелесте волн. Привилегия капитана.
Комм завибрировал. Клэр Конвей сказала:
– Пожалуйста, пройдите на мостик.
– Уже.
Но он медлил. Что-то скреблось в подсознании.
Редвинг однажды прочел, как одного из его любимых писателей, Эрнеста Хемингуэя, спросили о наилучшем способе тренировки романного мастерства. Тот ответил: несчастливое детство. Редвингу в детстве жилось неплохо, но экспедиция сейчас стала скорей похожа на роман, где вину за сюжетный поворот возлагают на одного персонажа: на него. Может, если детство было счастливым, а взрослая жизнь несчастливой, то это тоже считается за основу романа.
Мать старалась, чтоб он был счастлив. Отец постоянно отлучался то на одну войну, то на другую, а в промежутках интересовался скорее спортом да алкоголем. Но спортивные увлечения не включали игру в карты с Редвингом или посещение футбольных матчей с участием сына. Мать подарила ему на день рождения телескоп, микроскоп и большой набор для химических опытов. Реактивы для него Редвинг докупал, продавая местным ребятам порох и пиротехнику. Можно сказать, наукой проникся до мозга костей, как только читать научился. Но и другие компоненты смеси учитывать стоило. Мать была гроссмейстером по бриджу и постоянно играла с маленьким Редвингом в покер на символические ставки, пока они ждали в машине начала занятий в музыкальной школе. Он применил усвоенные приемы, когда стал играть на деньги с соседскими мальчишками. Те не знали, как прикидывать расклад и вероятности. Платили ему также и за то, чтоб он устроил потешный взрыв или вскрыл в биологическом эксперименте какую-нибудь бедолажную зверушку. Он был беспринципен и вскоре обрел достаточный авторитет, чтобы двигаться дальше. В университетской карьере, в научной, потом в космосе, куда он всегда стремился. Но так далеко?..
Возможно, анализ дерева отказов, примененный к биографии Редвинга – а также вечное отсутствие отца, – и позволят
