на какое—то мгновение тишина, даже тюремщик старался скулить так, чтобы не перебивать речей Бурги и подслушать как можно больше, хоть о рассказанной истории слышал практически каждый и была она ближе к фантазиям, нежели к правде. Кроме пары лесорубов более никто не видел скелета, насаженного на сук, а потому сельчане остановились на том, что компанию Аларда и его самого пожрал лес и создания, в нем обитающие.
Громкая отрыжка, вырвавшаяся из хмельных недр живота Бурги, разогнала молчание. Довольный собой, пьяница почесал живот и убедившись, что бурдюк с вином полностью иссяк, небрежно отбросил его в сторону, а затем склонился в сторону клетки.
– А я чего еще думаю, кхм? – задумчивым и в тоже время явно насмешливым тоном спросил Бурга, обращая свои слова в сторону Гира. – Как это Алард мог на суку оказаться? Кхм, Грозный Алард, с которым считались буквально все! Старый, но сильный телом и Мыслью – и на суку! Кто же мог подобное совершить, м? Неужели его же последователи? Кхм, неужто те, кто понял, что старик из ума выжил и повел других на смерть, совершили расправу? А, как думаешь, Внучок?
Бурга хрипло засмеялся, ясно понимая, что притворяющийся спящим Гир лишь делает вид, а на деле бурлит и злится от бессилия перед жалким пьяницей, издевавшимся над ним, словно злобный ребенок над собачонкой. Лицо же его было спокойно, голова лежала на ладонях рук, упертых локтями в колени так, что все тело без напряжения отдыхало без необходимости прижиматься к влажной стене или ложиться на плесневелую солому.
– Кхм, ладно, – поднимаясь со стула и вдоволь насладившись своей властью и речами, проговорил Бурга, – я уж думал, что придется спать в этой дыре, а оно вон как вышло! Кхм, благодарствую, Внучок! Ну а я пойду.
Поднявшись со стула, он покачнулся, подтянул спадающие штаны и поплелся в сторону двери, но сделав пару шагов, обернулся вновь к клетке.
– Ключи я выброшу в поле, – проскрипел он в ухмылке, – ежели пожелаете найти, то ищите около острога на длину броска.
– Повесь ключи за дверью, Бурга! – взмолился тюремщик. – Не создавай ты мне, старику, проблем, Ишкой молю! Будь человеком, а не зверем!
– Брошу, так и знай! – притопнув ногой с дурацкой усмешкой на лице воскликнул пьяница и вышел в ночь, смеясь и напевая под нос какую-то одному ему известную мелодию.
Воцарилась тишина, разгоняемая лишь редкими проклятьями старика, никак не находящего места на неудобном мешке. Час назад он дремал на своем привычном табурете, прислонившись спиной к выемке в стене, которую за годы продавил так, что влезал в нее, как литой. К утру же у него было готово вино, хлеб да мясо, а теперь лишь сырой мешок, больная спина и позор на всю деревню, да от кого? От старого пропойцы, хуже которого только вшивая собака.
Гир же прекрасно слышал все, что сказал Бурга. Он остыл, злость отступила, и он принял
