вышла из ванной комнаты, завёрнутая в пушистое полотенце, и её гость начал жаловаться: смотри, что твоя уродина натворила!
А «уродина» тем временем принялась демонстративно вылизывать свою несуществующую шёрстку, поглядывая на поверженного врага. Будет знать, как нападать на сфинкса! Ещё одна такая выходка – закрою глаза на своё безукоризненное воспитание и испорчу этому негодяю туфли. Цисси ещё раз фыркнула и окончательно успокоилась.
Влад и Милана устроились в кровати и выключили свет, оставив ночник у изголовья. Если бы любовники на секунду оторвались друг от друга, они заметили бы внимательный взгляд ярко-изумрудных глаз кошки, направленный прямо на кровать.
Андрей
– Ты пей молочко, мой хороший. Потом посмотрим, куда тебя пристроить. Кошка – Божье создание, чистое, ей в храм заходить дозволено. – Отец Андрей вздохнул и погладил по загривку обычного полосатого кота, приблудившегося к заброшенной часовне, при которой жил священник.
Вернее, бывший священник. Это был тот самый случай, когда «седина в бороду, а бес в ребро»… Оказывается, и в церкви бесы бывают! К Андрею нечистый явился в виде темноволосой женщины с печальными глазами, хрупкой на вид, но исполненной какой-то внутренней силы, которая окружала её, словно кокон. В этом коконе она казалась сложившей крылья ночной бабочкой, которой хотелось любоваться до боли в сердце…
И отец Андрей любовался! Когда она молча ставила свечу – всегда за упокой. Когда так же молча, но едва заметно шевеля губами, стояла у иконы Николая Чудотворца и смотрела на неё вишнёвыми глазами. Когда она поворачивала голову в его, Андрея, сторону и обжигала коротким взглядом – в нём читалось непонятное исступление. И священник осознавал, что в это мгновение его немолодое уже сердце начинало безудержно грохотать, устремляясь в пропасть…
Однажды она подошла к отцу Андрею, коснулась его руки ледяными пальцами и сказала срывающимся голосом:
– Помогите, батюшка! Мне страшно. Ко мне приходит мой муж.
– Что же в этом страшного? – подивился отец Андрей.
– Мой покойный муж, – добавила женщина, словно боясь, что ей не хватит решимости произнести слово «покойный».
Удивлённый священник каким-то непостижимым образом согласился побывать у Евгении дома и попытаться отвадить неупокоенную душу её мужа от привычного места, теперь ему не принадлежавшего.
Но с того момента, как отец Андрей переступил порог, неупокоенной стала его собственная душа. Ибо, закрыв дверь за спиной гостя, женщина вдруг расхохоталась, запрокинув красивую голову с разметавшимися по плечам чёрными волосами, и порывисто прильнула к нему всем своим хрупким, но невероятно сильным телом. И Андрей пропал…
Ночная бабочка расправила крылья, и мир для отца Андрея изменился. Он сознался в своём грехе, разом лишившись и семьи, и сана.
