и более живым.
– Максим Андреич, вы обиделись что ли? Не обижайтесь на старика. Я иногда сам не замечаю за собой эти суггестивные формулировки. Если бы хотел поманипулировать вами – придумал что-то умней, чем эти речевые формулы, которые вы еще на первом курсе, поди, изучали. Простите старика великодушно. Это на автомате.
Так «умней» и было придумано – решил для себя Максим, когда вышел от доктора, – еще на стадии вводных о греческих мифах он понял, что идет тестирование, а потому сознательно «тупил». Затупить хотел и на последнем речевом шаблоне из нейролингвистического программирования, но он был настолько явным, что пришлось его вскрыть, иначе бы доктор сделал вывод о том, что Максим лукавит, а потому его реплики и поведение непригодны для анализа. Зачем это все?
Формула «бытие определяет сознание» несколько не точна, потому что бытие и есть сознание. Они тождественны. Не нужно внушать обычному неподготовленному агенту, что он должен быть стоек в случае провала. Не нужно грузить его чувством ответственности за родных, близких и Родину. Нужно просто внушить ему, что он агент, для которого допросы и пытки – это не способ проявления геройства, а вполне естественный повод держать язык между зубами, чтоб в критической ситуации его откусить. Если создать любому человеку такую реальность и обозначить его функции в ней, то ничто не сможет заставить его быть другим – слабым, предателем или чиновником. Он будет стойким агентом, который провалился, но ничего не расскажет врагу. Он просто не будет знать о других сценариях поведения. Именно молчание будет казаться ему единственно возможным развитием сюжета.
А что предлагает доктор, – рассуждал Максим, – альтернативный сценарий или все-таки навязывал единственно возможный? Пытался внедрить мысль, что в этой реальности я мертв. Какую же тогда роль он пытался мне навязать в так называемом Царстве Мертвых, если я не жив, а мертв? Какой функционал хотел мне придать доктор? И, главное, – зачем? И вообще, кто меня тестирует – свои или враги? С такими вопросами и подозрениями Максим и добрался до Надежды, с биографией которой доктор продолжил знакомиться после ухода гостя.
Надежда также была предупреждена о постояльце. Провела Максима через подсобку в жилую часть дома. Показала комнату. Опрятную и чистую. Предложила ужин. Ничего особенного – жареная на сале картошка, котлета и квас. Выдала постельное и ключи. Сама, пока он ел, застелила постель и еще немного посидела с Максимом. Наблюдала, как он ел, расспрашивала о жизни в городе. Что нового построили, закончили ли ремонт набережной и все такое. И было в этой обыденности, запахе укропа и ее удушливых духов все абсолютно живым.
Знакомство с Нежвой
Пасмурным утром поселок Нежва производил странное впечатление. В воздухе задорно и весело разносился запах коровьего говна. Ухоженные, в основном каменные, а если деревянные, то из клеенового бруса или обшитые сайдингом дома привычней было
