грозная фигура Бессмертного. И потому марсельцы хоть без радости, но подтвердили:
– Понятно.
– Если я решу его немного проучить – побейте, но не сильно и без членовредительства. Двух ударов в живот будет вполне достаточно. И не надо ничего ломать в лавке – для этого время ещё не пришло.
– Понятно.
– Очень хорошо.
– Шульц, смотри! – подал голос Абдулла. – Это не тот ли шас, которому ты велел убираться из Барселоны?
Молодой немец уставился на Лебру, который как раз входил в магазин Пири Хамзи, и подтвердил:
– Он.
– Похоже, шас тебе не внял?
Французы поняли, что появился объект, над которым можно поиздеваться, и заметно оживились. Шульц понял, что не сумеет отнять у них эту игрушку, и вздохнул:
– Ладно, Лебре сделаем серьёзное внушение. Но убивать всё равно не будем.
Французы отпустили пару недовольных фраз на фарси, но от спора воздержались.
– А вот и настоящий клиент! – прокомментировал Пири появление соплеменника. – Привет, Лебра.
– Привет, Пири.
– Какими судьбами?
– Проездом, – улыбнулся Лебра. – Оказался в Марселе и решил проведать старого друга.
– И посылаешь вперёд разведчика?
– Я сам вызвался! – возмущённо сообщил Копыто.
– А ты решил подождать?
– А что оставалось делать? – развёл руками Лебра.
Шасы тихонько рассмеялись. Пири ни в коем случае не иронизировал над соплеменником и не упрекал его в трусости. Напротив, отдавал должное предусмотрительности Лебры, не ставшего рисковать собой в столь непростые времена.
– Можно мы продолжим разговор без свидетелей?
– Нет, – мгновенно среагировал уйбуй.
– Пожалуй, не надо, – вздохнул Лебра.
– Как скажешь. – Пири покосился на дикаря. – Зачем ты его с собой таскаешь? Сентиментальные воспоминания о родине?
– Не могу же я его бросить.
– Зачем бросать? – удивился Пири. – Отправь домой, уверен, твой приятель сильно скучает по привычной обстановке. У меня как раз есть авиабилет с открытой датой… правда, с двумя пересадками…
– Я не хочу в Южный Форт! – завопил уйбуй.
– Это ещё почему?
– Меня там повесят. Наверное. – Копыто плохо помнил, почему ему пришлось бежать из Тайного Города, поэтому выбрал наиболее очевидный вариант изгнания. – Надо подождать, пока великий фюрер забудет, за что он хотел меня повесить, и только тогда возвращаться.
– То есть вы приговоры не записываете? – Пири поднял брови.
– А зачем?
– Извини, я понял, что вопрос глупый.
– Нужно думать перед тем, как задавать вопросы, – наставительно произнёс дикарь и сделал большой глоток из плоской фляжки. – Зачем чего-то записывать,
