сам не едет больше, разговаривать почти перестал, моет плохо, тарахтит, как бронхи курильщика со стажем в стетоскопе, глохнет. Ну и что? Что его теперь, в утиль? Да сейчас же. Он же почти как человек. Люди тоже не идеальные. И что? И ничего. А мне полезно уборкой заниматься. Считай, плюс одно занятие фитнесом.
– Не слушай её, мой хороший. Сейчас мы тебя реанимируем и всё будет хорошо. – ворчливо бурчу я, возвращая к жизни своего "домашнего питомца".
– Боже, Яна, ты бы уже себе собаку завела.
– А вот и заведу! Это я раньше не могла, а теперь могу. Я теперь всё могу. Только сначала ребёнка заведу, а потом уже собаку. Не сразу. Когда малыш немного подрастёт. Большую. Понятно? – оборачиваюсь к подруге, невозмутимо подмигнув.
– Я промолчу. А вообще, я пойду, Ян.
Ну что за скептицизм? Почему в меня никто не верит? Я ведь ни в чём ни разу в жизни не облажалась, чтоб так относиться к моим планам на будущее.
Папа был против специальности врача-косметолога. В его убеждениях я непременно бы стала мастером шугаринга или кем-то из разряда «ноготочки на дому». Педиатр из меня вышел бы так себе. Я же себя знаю. А так и медицинский пригодился. Да, пришлось дольше учиться и сидеть на его шее, но ведь я же не совсем сидела. Подрабатывала, училась, а не делала вид, и вообще…
Егор мой, – точнее, уже не мой, – тоже ворчал, когда я навострила лыжи на Борину клинику. Тоже не верил в меня. Я могла бы и дальше просиживать штаны в насиженном месте, со средней по городу зарплатой и допотопным оборудованием, но повелась на речи Вяземского. И не прогадала, между прочим. У меня есть всё! Буквально всё, чего может хотеть любой специалист с амбициями. Полгода, правда, не без помощи Ольки, и мы выбились в лидеры. Да, пришлось работать в поте лица, но…
Вот, блин, а может, Оля в чём-то права?
– Оль, а ты… – плетусь за ней в коридор, – Ты никогда не говорила, что думаешь о моём разводе. Мне сегодня показалось, что ты несколько… несколько камней в мой огород бросила.
Король медленно оборачивается, остановившись у самых дверей.
– Не бери в голову. Как личность, я тебя понимаю. Как женщина – нет. В конце концов, у вас бы всё равно ничего не получилось с Егором, даже не поставь ты карьеру выше семейной жизни. – кисло улыбнувшись, Оля пожимает плечами. – Не искрило между вами, а без искры… Тяжело, в общем, без неё.
Не брать в голову? А это как?
– Ты хочешь сказать, что мне рога наставили, потому что я много работала? – в груди неприятно тяжелеет. – Ты нормальная вообще?
Нет, от какой-то домоседки я бы подобное завуалированное оскорбление ещё снесла, но от Оли… Это уже вообще!
– Я не это сказала! – повышает голос какая-то двуличная, получается, подруга.
– А что ты сказала? Это ли не посыл, к тому, что я сама во всём виновата? Мне кажется, это именно он! И вообще, знаешь, у женщин бывают декреты и всякие другие жизненные обстоятельства, когда её мужчине приходится пахать за двоих и почему-то они все поголовно с рогами не ходят! Что? Шуточки будут, сексистские? Это ведь другое, да? Знаешь, Оля,
