отдохнули. – продолжая зевать, добавил Серега. – Развлеклись зачетно. Жаль, что не всегда так везет.
*
Татьяна осознала себя выползающей на берег, мокрой, как мышь, замерзшей до синих губ и зубовного стука, жалкой, несчастной, опозоренной и поруганной.
За ноги цеплялись колючие речные водоросли, словно река, вопреки воле своего хвостатого повелителя, никак не желала выпускать из холодных вод обессиленную добычу.
Девушка ползла по колкому дну, вытянув шею и высоко подняв голову. Она чувствовала себя так, словно кто-то дал ей волшебного пендаля под зад, направив прямо из глубины реки на каменный бережок.
Плача и стеная, словно раненое животное, вернее, даже, поскуливая от боли, обиды и унижения, Таня выползла на берег и упала без сил.
Берег, как и вода, был мокрым и неприветливым.
Дождь продолжал лупить со всей дури, словно намекая на то, что радоваться слишком рано – воспаление легких не дремлет, равно, как и другие хвори, способные намертво вцепиться в организм.
Дождь бил Татьяну по лицу, плечам и прочим частям тела и, словно кричал: «Чего застыла, дурочка? Не для того тебя из реки вытаскивали, чтобы ты сдохла на берегу без всякой пользы. Давай, поднимай задницу, делай что-нибудь, шевелись, спасай свою жизнь, а не хлюпай носом и не скули, словно битая собака».
Сказать честно, именно побитой собакой Таня себя и ощущала.
Но, сиди-не сиди, а задница замерзла, зубы выбивали чечетку, а само тело тряслось, точно у припадочной.
Ужасно болел живот.
Ледяной ком шевелился, точно живой, кололся острыми гранями, напоминая о том, что время пошло.
Часы тикают.
Тик-так.
Кое как приподнявшись, девушка, отсвечивая голым задом, на полусогнутых, потащилась к кустам, надеясь на то, что они, все еще покрытые слегка пожелтевшей листвой, послужат какой-никакой, а защитой от дождя.
Ноги шлепали по раскисшей грязи – шлеп, шлеп. Таня морщилась, но брела. А куда деваться? Останешься на берегу, простынешь, заболеешь и сдохнешь от пневмонии.
Сдыхать не хотелось. Наоборот, хотелось выжить и отомстить.
Им.
Злобным, похотливым ублюдкам, утопившим ее в реке.
Утопившим-утопившим. Таня не обольщалась. Она и в самом деле утонула, а уж, что с ней случилось дальше, походило на историю из фантастического романа.
Старик водяной.
Гигантский рак.
Русалки, на русалок не похожие, а похожие на страшилищ из Чернобыльского моря, мутировавших в невесть кого.
Боль, свившая гнездо в ее теле.
Но, она жива.
Вопреки всему.
Даже, здравому смыслу.
А, значить – сжать зубы и идти. Выжить.
И, отомстить.
*
Озерки спали сладким сном.
В дождливую погоду, вообще, спится хорошо. Даже пожилым людям с ноющими суставами, бессонницей
